Итоги Итоги - Итоги № 5 (2014)

Векторы сил артериального и венозного кровотока каждого сегмента тела направлены в противоположных направлениях. Величины векторов сил артериального кровотока уменьшаются от сердца к периферии, а величины векторов сил венозного кровотока, наоборот, увеличиваются от периферии к сердцу. Не вдаваясь в тонкости, отметим главное: при воздействии на этот процесс магнитными силами может изменяться не только физико-химическое состояние крови, но и состояние стенок сосудов.

Это теоретическая основа, на которой Епифанов разработал свой метод. Его скафандры — если уж совсем упростить — разгоняют кровь по сосудам в нужном направлении и с нужной скоростью.

Таким образом, по Епифанову, происходит возвращение энергетических констант к нормальному уровню, что приводит к исчезновению у человека отрицательных ощущений и затуханию негативных реакций со стороны иммунной системы. Главный эффект — в нормализации энергетического гомеостаза и связанных с ним свойств крови. Например, у больных атеросклерозом лечебный эффект проявляется за счет увеличения теплопродукции в конечностях, а у больных с эндартериитом — за счет уменьшения сосудистого тонуса.

«Между тем воздействие одного и того же физического фактора при одной и той же стадии заболевания, но у разных больных во всех случаях вызывает различные результаты лечения, — отмечает Епифанов. — Это означает, что лечить надо не болезнь, а больного, целенаправленно управляя энергетическими процессами в организме и интенсивностью кровоснабжения пораженных тканей».

Бег по кругу

Теперь, пожалуй, главный вопрос: почему эта технология лечения не может пробиться к пациентам? Почему эти процессы не привлекли пристального внимания клиницистов? Во-первых, при традиционных методах лечения с использованием медикаментов и операций механизмы лечебного воздействия можно было бы объяснить без этих процессов, а нетрадиционные методы лечения отнести к разряду шарлатанства — ну помилуйте, что за скафандры, что за «системно-энергетическая концепция»? Во-вторых, все, что относится к магнитной терапии, изрядно скомпроментировано шарлатанами от медицины, торгующими направо и налево всевозможными устройствами-пустышками.

И потому мнения научного сообщества по поводу технологии разошлись как в море корабли. Покойный академик Валерий Шумаков, главный трансплантолог страны, ее поддерживал, отмечая, что профилактика и лечение тяжелых поражений сосудов конечностей требует комплексного подхода, и признавал, что сосудистая хирургия со всем ее арсеналом решить проблему прогрессирования патологического процесса, к сожалению, не может, а значит, нужны новые воздействия и взгляды при этих заболеваниях. Другой академик, тоже, увы, уже ушедший из жизни, главный хирург Минздрава Виктор Савельев был категорически против этой технологии, считал, что терапевтическая значимость полимагнитной системы переоценена: «Епифанов считает, что все остальные лечебные методы неэффективны, вредны для больного и опасны. Иначе говоря, все достижения ангиологической науки и весь предшествующий опыт лечения больных заболеваниями артерий конечностей он практически сводит к нулю... Большие сомнения вызывают приведенные результаты лечения. Такая информация может только дезориентировать врача».

Профессор, доктор медицинских наук Владимир Толпекин, проверявший деятельность отделения, возглавляемого Епифановым, пришел к выводу: «Проблема лечения больных с сосудистой патологией конечностей в настоящее время как в России, так и за рубежом еще далека от решения. В то же время метод Епифанова открыл совершенно новые подходы к решению этой проблемы. В данном отделении должны лечиться не только жители Рязани и области, но и других регионов России». А вот эксперт комиссии Росздравнадзора по оценке эффективности и безопасности медицинских технологий, заместитель генерального директора по науке и медицинским технологиям ФГУ ФМБЦ имени А. И. Бурназяна, главный физиотерапевт ФМБА России доктор медицинских наук, профессор Наталья Корчажкина, напротив, полагает, что разработанная Епифановым схема лечения не соответствует по форме требованиям, предъявляемым к новым медицинским технологиям: «Автор указывает, что разработанная им методика сложная, наукоемкая, и отсутствует центр для подготовки специалистов по ее реализации, что свидетельствует об обратном, то есть невозможности внедрения ее в практическую медицину».

Дискуссия в медицинском сообществе продолжается, в нее включились Росздравнадзор, эксперты Российского научного центра хирургии имени Б. В. Петровского РАМН, Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени А. Н. Бакулева РАМН, Российского научного центра медицинской реабилитации и курортологии. Росздравнадзор предложил для дополнительных клинических испытаний скафандров создать еще три отделения сосудистой хирургии, что потребует не менее 50 миллионов рублей капиталовложений, а общая сумма испытаний может составить не менее 100 миллионов. Есть только один тонкий момент: расходы предлагается взять на себя разработчику технологии...

За несколько лет применения скафандров ими воспользовались несколько тысяч человек. «Больные, которые лечатся этим методом ежегодно, живут дольше, чем те, кто просто пьет таблетки», — уверяет Епифанов, отслеживающий судьбу своих пациентов. Нужны ли такие инновационные методы государству или таблетка понадежнее будет? Этот вопрос пока что остается открытым.

Рязань — Москва

Вышли на площадь

/ Общество и наука / Общество

Как должны выглядеть общественные пространства в Москве? Власти решили ответить на этот вопрос на примере Триумфальной площади

В конце февраля столичные власти назовут победителя конкурса на реконструкцию Триумфальной площади. Причем на проектирование и работы по ее переустройству отводится всего полгода. В новом обличье площадь может предстать перед москвичами уже к Дню города. В Москомархитектуре обсуждаются разные концепции развития Триумфальной — порой диаметрально противоположные. Одни специалисты предлагают запретить парковку машин на площади и сделать ее полностью пешеходной, другие — сократить масштаб публичного пространства, построив новые здания. Кто-то считает, что нужно приподнять центральную часть площади, сделав ее двухуровневой, а кто-то, наоборот, предлагает создать вокруг памятника Маяковскому углубление. Принципиальные расхождения в вопросе реконструкции городских пространств, откровенно говоря, пугают. Получается, что не только у властей, но и у профессионального сообщества нет четкого понимания того, как должны выглядеть общественные пространства в городе. А стоит ли в таком случае вообще затеваться и что-либо перестраивать?