Журнал Русская жизнь - Волга (июль 2007)

- Где-то в той стороне, я сам не видел. Че мне там делать, я сто лет назад еще покрестился.

Обогнув кирпичные сараи насосной станции, я вышел на берег Дона и сразу увидел сверкающий серебром крест плавучей церкви святого Иннокентия. Обычный дебаркадер, на крыше которого сооружена обитая железом глава, а на корме висит ряд медных колоколов. Рядом с церковью раскинулся небольшой песчаный пляж, на котором отдыхает местное население. Девицы пионерского возраста заливисто исполняют песню «Этой ночью будет гладко, я люблю тебя так сладко». Рядом колдыряют три мужичка, до меня доносятся обрывки разговора.

- Толь, не тронь маму, это ж святое.

- Святое вон там плавает, а твою маму…

По деревянным мосткам я поднимаюсь на палубу «Святого Иннокентия». На дверях храма висячий замок, рядом записка «В церкви не курить, не купаться, рыбу не ловить». Из круглого иллюминатора доносится могучий храп. Я постучал в окошко: «Отец Геннадий дома?» Храп смолк и раздался крик: «Команда, подъем, гости приехали!» Из задней двери дебаркадера появилась заспанная команда сего богоспасаемого плавсредства: священник (он же капитан) Геннадий Ханыкин, псаломщик Сергей, матрос Андрей и его сын юнга Саша. Матрос, правда, был совсем плох - дыхнул перегаром, простонал что-то невнятное и тут же снова рухнул на койку. Отец Геннадий пригладил бороду, надел темные очки и официально прокомментировал:

- Вчера у нас случилась беда. Андрей вечером вышел на палубу, и его заметили местные, они на берегу день рождения праздновали. Пригласили нашего товарища к столу и накачали двадцатипятирублевой водкой, теперь он очень болеет.

Мы сели за стол в трапезной (она же кают-компания) и обсудили планы на вечер. Службы сегодня не предполагалось, потому что за малолюдностью прихода служить здесь принято лишь по праздникам и воскресениям. Отплытие в ближайшие дни также не планируется, поскольку судно утратило всякую подвижность - неделю назад «Святой Иннокентий» умудрился попасть в бурю на Цимлянском водохранилище. Волна бросила церковный буксир на камни, и теперь он находится на ремонте, а храм дожидается его возвращения на якоре.

- И чем же вы занимаетесь? - спросил я у батюшки.

- С утра рыбку ловим, а потом купаемся и снова спать, потому что днем в такую жару ничего другого здесь делать невозможно. А вечером, как стемнеет, у нас будет крестный ход на палубе. Это мы постоянно делаем, без посторонних, для собственной безопасности. Мы же все-таки путешествующие.

Далее отец Геннадий рассказал о том, что плавает по Дону с 1998 года, когда купил у плавстройотряда подержанную баржу на деньги, выделенные международным благотворительным фондом «Церковь в беде». Одно время он был настоятелем всех плавучих церквей Дона, но потом отказался от хлопотной должности. Отцу Геннадию доводилось жить и в Москве, и в Липецке, и в Волгограде, но все это «муравейники». Оказалось, что по-настоящему душа лежит только к неспешной жизни плавающего священника. Ежегодное путешествие по Дону начинается весной и продолжается до самого конца навигации. А зимой церковь стоит на приколе в небольшом донском поселке в качестве обычной приходской церкви, и по выходным в ней служит батюшка из Волгограда.

- У меня вся семья церковная. Прадедушка вообще подвижником был, отшельничал, в лесной землянке спасался под Тобольском. Здесь тоже есть некая доля отшельничества, потому что тишина и покой на реке удивительные. Но в основном мне приходится заниматься миссионерской работой, пробуждать людей. А без церкви невозможно людям рассказать, чем хороша вера,- только на исповеди, на литургии люди начинают понимать, что это такое. Поэтому сюда, в селения, где храмов не было даже до революции, и приходит наша церковь, чтобы показать людям, что можно жить и другой жизнью, общаться с Богом. И мы пытаемся рассказать о том, что с Богом-то вот как хорошо: попроси у Него - Он всегда поможет. Люди вдруг начинают чувствовать, что их молитвы этот мир создают. Знаете, самое хорошее время для бесед на эти темы наступает после вечерних молитв, в тишине, когда мы выходим на палубу и неспешно общаемся. Вот тогда и потолкуем, а сейчас поедем к колодцу воды набрать, заодно зайдете в магазин, купите болящему матросу пива, а то мне как-то сан не позволяет.

Мы спустились на сушу, сели в стоявшую рядом «Ниву» отца Геннадия и отправились пополнять запасы пресной воды. Станица, через которую мы ехали, оказалась большой и совсем не такой безлюдной, как чудилось в полдень. По дороге батюшка рассказывал о своих сложных отношениях с аборигенами этого берега.

- Народ здесь запущенный, ленивый. Они считают себя казаками, а стало быть, у них образ жизни должен быть такой беспечный, размеренный. Тут ведь хоть и вовсе не работай, Дон людям все дает. Полчаса посидел, наловил плотвичек на обед - с голоду не помрешь. Они даже курей рыбой кормят. А женщины их тем временем по домашнему хозяйству горбатятся без продыху. Казак считает, что это позор, если он пойдет каяться, - он сам себе бог. Случается, говорят мне: «Еще раз придешь - в лоб дам». До ближайшей церкви семьдесят километров, но если на службу человек двенадцать соберется, уже неплохо. Беженцы из Азии приходят и то чаще, чем местные. Хотя, разумеется, не в числе дело. Вот был у меня случай, крестил я неподалеку одного человека, точно зная, что он бандит. Потом он пришел ко мне спустя шесть лет, и я вам скажу, что до этого я не видел, что такое исповедь настоящая. Как он каялся и кем он стал - теперь это замечательный православный, честно трудящийся человек. Это случай, конечно, редкий, но очень меткий, ради таких чудес и стоит работать.

На борту нас поджидал болящий Андрей. Он нетерпеливо вцепился в бутылку «Балтики», перевел дух и наконец заговорил, словно продолжая оборванную фразу:

- …и меня пригласили в гости. А поди откажись: «Ты что, с деревенскими пить не хочешь?!» Очень хорошо посидел. Не-е, люди нормальные. Только одного там замкнуло, все понты на меня наводил, драться кидался. Но его угомонили быстро. Серег, я умираю.

- Не умирай, а то чего ж я тебя вчера спасал! - отзывается белокурый псаломщик Сережа. - Не помнишь, как с трапа свалился?

- Я упал с трапа? А ты меня вытащил? Ну и что, какой моряк с трапа не падает!

- Трезвый, Андрюш, не падает.

- Не, Сереж, это моряк ненастоящий.

- А вот тебя корреспондент послушает и напишет: «Как ни прискорбно, в нашей церкви не изжит еще отвратительный порок пьянства».

- Но я-т не священник, я ж матрос! Настоящий!

- А люди скажут: каков поп, таков и приход. Если у них пьяная матросня на паперти разбросана, то чего же вы ожидаете увидать внутри сей несмиренной обители…