Журнал Русская жизнь - Секс (июнь 2008)

В изображении пыток и наказаний российское искусство достигло удивительных высот. Во всем мире популярен «инквизиторский» цикл художника Николая Бессонова, на чьих картинах обнаженные и полуобнаженные ведьмы сначала летают над средневековыми городами, а потом подвергаются «дознаниям первой степени», повешениям и сожжениям. Аниматор и художник Фрол Никитин (понятное дело, псевдоним) хорошо известен мультфильмами «Казнь партизанской семьи», «Расстрел заложников» и т. д. Ему же принадлежит серия замечательных рассказов, - например, об убийстве кулаками молодой учительницы в 1922 году. Интересно, что современная тематика тоже весьма популярна - в нескольких рассказах разных авторов изображается ближайшее будущее; сетевые писатели с наслаждением предвкушают тот момент, когда новые следователи поведут на допрос олигархических дочек.

Десятки рассказов с аппетитом повествуют о развлечениях российской милиции. В эту же парадигму со своим «Грузом 200» вписывается и Балабанов - понятное дело, что до СССР и 1984 года ему никакого дела нет, но полюбоваться тем, как мучают голых женщин, всегда интересно. Весьма натуралистическая сцена повешения лазутчицы из «Слуги государева» успела украсить собою ряд сайтов, специализирующихся на таких развлечениях.

Во всем этом, наверное, нет ничего дурного - у всякого свои фантазии, и лучше реализовывать их на бумаге или на сетевом форуме, чем в повседневной бытовой практике. Занятно другое - обилие русской тематики и русских авторов в этом жанре. Проще всего - и глупей всего - было бы сказать, что русский характер особенно склонен к самомучительству, что такова особенность и нашей сексуальности, но это было бы непростительной примитивизацией. В действительности перед нами не причина, а следствие нашей истории. Люди, которых слишком долго и бессмысленно мучили, привыкли обыгрывать эту тематику в эротическом ключе - что придает ей не только переносимость, но даже известную пикантность. Секс - та смазка, с помощью которой традиционное русское государственное садо-мазо (за отсутствием любых других практик вроде полюбовной гармонии) переносится несколько легче. В конце концов, рассказы пишутся не столько потенциальными палачами, - у которых на такие дела не хватает душевной тонкости, - сколько потенциальными жертвами, пытающимися хоть таким соусом приправить свою незавидную участь.

Мне возразят, что BDSM-искусство широко распространено во всем мире, что автор наиболее популярных садомазохистских комиксов Дольчетт (Dolcett) - канадец, а знаменитый изготовитель фотоманипуляций Footie Froog - скандинав (правда, сведения, которые сообщают о себе эти персонажи, вряд ли достоверны). Наконец, в Японии существует огромная и славная традиция садомазохистских мультиков манга, так что упрекать русских в эксклюзивной любви к самомучительству, вероятно, не стоит. Согласен - мы тут не одиноки, но японцы, по крайней мере, давно сделали свою тягу к самоуничтожению объектом пристального внимания, харакири там - давно отрефлексированная составляющая самурайской культуры, а среди чиновничества и менеджмента господствует настоящий культ самоубийства (увы, совершенно неизвестный их российским коллегам: кто тут повесится после обвинения в коррупции?). Вероятно, пора и россиянам задуматься, откуда в них эта тяга к репрессивному сексу и желание предаться запретительству на любом поле, эти поиски врага, русофоба, соблазнителя и отравителя, эта вечная убежденность в том, что их насилует весь остальной мир, и страстное желание однажды изнасиловать его так, чтобы мало не показалось. Думается, внятный психоанализ способен справиться и с этим комплексом - ибо некрофилия есть прежде всего показатель слабости. Мертвого не надо уговаривать и ублажать, и вообще с ним легче. Как и со стабилизированным обществом, в котором мы все живем.

Что до сексуального поведения в печатной русской прозе - ни для кого не секрет, что распределение ролей почти всегда сильно зависит от государственного строя. Секс давно перестал быть чем-то чрезвычайным для большинства западных литератур и культур, точно так же, как и отношения народа с государством в этих социумах давно вошли в берега и представляются чем-то почти рутинным; проголосовать или попротестовать для среднего американца и француза так же естественно и просто, как заняться любовью в автомобиле. Если же обозреть русские романы последнего десятилетия, в которых состоявшиеся бизнесмены грубо обладают восхищенными фотомоделями, - нельзя не увидеть самовоспроизводства одной и той же схемы: он чувствует в себе зверя, входит в нее грубо, страстно, злобно и т. д., в полном соответствии с тютчевской формулой «и роковое их слиянье, и поединок роковой». Далее авторы, однако, несколько преувеличивают женский (и народный) восторг по случаю столь грубого обладания: она застонала, выгнулась, сладострастно закричала - почувствовав в себе, наконец, напряженную плоть самца. Всякий легко продолжит по памяти этот глубоко патриотический по сути фрагмент. Кажется, и патриоты, и писатели идеализируют реальность: далеко не всегда грубость выглядит признаком силы - и, однако, почти во всех современных русских текстах эта симфония народа и власти описывается с восторгом и придыханием, хотя в действительности однообразие приемов уже несколько наскучило пассивной стороне, и она не прочь, чтобы ее иногда хоть поцеловали для разнообразия. Не все ж за волосы хватать.

Двадцать лет невинности

Малая Грузинская улица, прекрасный майский день. У здания с огромной кеглей на фасаде бурлит, смеется, подпрыгивает и целуется очередь человек на двести. В 90-х здесь был спортзал, в котором бандиты младшего состава обучали премудростям жизни старших школьников. Теперь здесь рок-клуб. Очередь ужасно симпатичная, и на первый взгляд здесь мало кому дашь больше шестнадцати. Вот маленькая девочка со смешными хвостиками подскочила ко мне с пакетом засахаренных орехов - не хотите ли, мол? Нет, милое, беспричинно доброжелательное создание, спасибо тебе, - и через секунду она пытается угостить еще кого-то. Сегодня здесь концерт питерской рок-группы, спонсированный американской табачной маркой. Лицам до 18 лет по сему поводу вход запрещен. Стоп, это что же значит - всем этим детям больше?

Все правильно. Мне 32; в то время, когда мне было 18, девушку с такими хвостиками-рожками сочли бы нездоровой на голову; как правило, мои ровесницы накануне совершеннолетия уже выглядели как «молодые женщины». И, увы, едва ли кто-то из нас сохранялся до того времени невинным. За этими мыслями я сам не замечаю, как встаю в очередь и роюсь в бумажнике в поисках входной платы - раз вы так удивили меня, мои юные друзья, пойду-ка я посмотрю на вас поближе. Пока стоим, я пытаюсь понять, что же у нас было с этими ангелами общего, - и понимаю, что почти ничего. Ангелы родились при Горбачеве, сделали первые шаги при Ельцине, а возраста сексуального дебюта достигли при Путине. В нашем случае эта триада выглядит иначе - Брежнев, Горбачев, Ельцин. Какое отношение к теме имеют эти солидные мужчины? Самое прямое.