Евгений Додолев - БереZOVский, разобранный по буквам

— Они к вам приезжают?

— Иногда в городе встречаемся, иногда они сюда приезжают. Но без машины до нас трудно добраться.

— Но жены бизнесменов-то, наверное, на машинах?

— Ну так жены бизнесменов и живут рядом.

— Вы куда-нибудь ходите с Борисом Абрамовичем?

— Да, на приемы. А вот так, вдвоем, в ресторан — нет. Только за границей.

— Кто принимает решения по бытовым вопросам? Вообще, кто что решает?

— Я, например, решаю, в какой театр мы пойдем. Хожу сначала на спектакли одна, смотрю, где режиссер или актеры хорошие. Потом решаю, куда стоит пойти, а куда — необязательно. Говорю ему и во второй раз иду уже с ним.

— А кто решает, куда и когда поехать отдыхать?

— Когда — это зависит от Бориных дел. А куда — мы вместе обсуждаем, решаем, что нам интересно было бы посмотреть.

— Борис Абрамович хорошо одевается, вы следите за его гардеробом?

— Если б он слушался меня, то одевался бы гораздо лучше.

— А что вы сама носите?

— Гуччи, Армани. Еще люблю Ферре для Диора.

— А Борис Абрамович?

— Он любит одежду однажды понравившейся ему марки. Например, костюмы всегда покупает от Бриони. Хотя мне кажется, что после всех переговоров расслабиться можно было бы и в другой одежде.

— Как зовут ваших детей?

— Сына зовут Глеб — по ассоциации: Борис и Глеб. А дочку — Арина. Вообще-то Боря выбрал два имени — Арина и Варвара. Но решить, какое из двух, мы не успели. Няв роддоме сама решила, что Арина. А Боря в Москве — что Варвара. И уже сказал всем друзьям и знакомым. Андрей Андреевич Вознесенский даже подарок нам такой сделал: коллаж с буквами LВВ — Лена и Боря Березовские, и по диагонали — имя Варвара. Теперь говорит, что нам надо еще одну дочку рожать. Арина очень любит ходить в гости и обожает, когда к нам приходят. Еще любит танцевать. Боря иногда по утрам с ней играет — она ему показывает свои игрушки и новые рисунки. Или они танцуют.

— А гулять вместе ходят?

— С ней — нет. В выходные у нас офис на дому. Иногда Боря гуляет со мной по ночам.

— На что вы любите тратить деньги?

— Мне нравится дарить подарки. А себе я книжки покупаю. Люблю в книжные магазины ездить, на Полянку например. Покупаю книги по искусству, биографии, детективы. Те, где сюжет неясен до последней страницы. Маринину.

— Какую самую большую глупость о Борисе Абрамовиче вы читали в прессе?

— Глупости пишут постоянно. Из последних — что он отпраздновал рождение сына в каком-то парижском ресторане вместе со знакомым бизнесменом. А он в это время был со мной в госпитале.

— Какая у вас фамилия?

— Моих родителей. С ней жить проще.

— Ваши дети общаются с детьми Бориса Абрамовича от других браков?

— Да, на дне его рождения, например. Двое его детей учатся в Англии, так что мы с ними практически не видимся. А старшие — уже совсем взрослые, они приходят. И его первая жена, и дочери.

— Вам случается с ним ссориться?

— Из-за бытовых мелочей мы никогда не ссоримся. Для Бори быт вообще не существует. Но иногда у нас бывают разные точки зрения. На серьезные вопросы.

— Ну и как?

— Пока не договорились, но пытаемся. Обсуждаем. Вот недавно я выиграла спор. И он потом согласился, что я была права.

— Что еще, кроме работы, его интересует?

— Россия. Чтобы здесь все было хорошо.

— А кроме? Хобби?

— Хобби у него нет. У меня тоже.

— Мне отчего-то кажется, что работа у Бориса Абрамовича на первом, на втором и на третьем месте тоже. Как вам кажется, это так?

— Я думаю, что да. На первом месте— работа, а потом все остальное. А по его словам— последовательность другая. Боря говорит, что на первом месте я, дети, а уж потом все остальное. Но это откровенная неправда. Хотя в последнее время дела улучшаются. А раньше это точно была неправда.

— Не берусь вспомнить, кто из вас с Анатолием Чубайсом первым начал, но внешне ваши взаимоотношения напоминали активные боевые действия с использованием всех доступных средств.

— Это была не война, а принципиальное выяснение позиций, к сожалению, не только горько отразившееся на наших личных отношениях, но и оказавшее влияние на судьбы других людей. Последнее обстоятельство меня особенно угнетает. Действительно, нам с Чубайсом удалось вместе пройти очень тяжелое испытание летом96- го года: нанести на президентских выборах сокрушительное поражение коммунистам и одновременно отсечь от Бориса Ельцина« коричневых», каковыми я считаю группу Коржакова, Барсукова и Сосковца. Но один этап сменился другим, вместо борьбы нового со старым началось выяснение отношений нового с новым, и это не могло не сказаться на курсе реформ. Такова объективная реальность, и глупо об этом сожалеть. Как тут не вспомнить классика, сказавшего: «Для того чтобы объединиться, надо решительно размежеваться». Очевидно, наступил именно этот этап.

— Вы сознательно говорили то, что должно было вызывать раздражение? Мол, двоим в одной песочнице уже не усидеть, кто-то должен уйти.

— Мы не стоим на месте, поэтому сравнение с песочницей неверно. Страна по-прежнему находится на переправе, а там правила игры иные.

Сейчас главная задача — выжить, а в песочнице уже что-то созидают, строят.

— Поскольку на переправе коней не меняют, может вновь возникнуть ситуация, при которой вы с Чубайсом помиритесь?

— Действительно, это терминология из песочницы: помиритесь — поругаетесь. Речь о другом. К сожалению, наше выяснение отношений скатилось в личностную плоскость, но это только второй план, который важен гораздо меньше, чем вопрос убеждений… Цели у нас общие, а вот методы их достижения. Больше всего меня смущает неискренность Чубайса. У него абсолютно большевистская терминология и образ действий! Чубайс уверен, что он живет по одним законам, а общество — по другим. Согласиться с этим — значит признать, что начальники и подчиненные изначально, от Бога, по-разному устроены. Но при всех индивидуальных различиях у большинства людей доминирует экономическая мотивация. Собственно, именно это и делает рыночную экономику наиболее прогрессивной.

— Но мой вопрос не обо всех людях, а о вас конкретно.