Евгений Додолев - БереZOVский, разобранный по буквам

— В цене не сошлись?

— Можно сказать и так. Мне даже было непонятно, зачем мы встречались, настолько завышенную цифру нам назвали.

— Каков был порядок чисел?

— Миллионы долларов.

— Магазин того не стоил?

— Абсолютно. Разговор-то наш происходил не вчера, а года два назад(т. е. в конце 1992 года. — Е. Д.). Тогда и цен таких не было. Да это и сегодня дорого. Словом, те переговоры закончились ничем.

— А после совершения покушения вы не пытались по своим каналам найти заказчиков взрыва в криминальной среде?

— Безусловно пытался, но личных встреч ни с кем из авторитетов преступного мира не организовывал. Понимаете, именно тех, кто захотел меня убрать, вычислить сложно. Кроме торговли автомобилями я ведь занимаюсь и финансами, и строительством. Отдельная статья — Аэрофлот.

— Вы и его купили?

— В результате долгой и напряженной борьбы АвтоВАЗбанк получил право, по существу, управлять финансами Аэрофлота, а это — ни много ни мало — полтора миллиарда долларов годового оборота. Понятное дело, что мне как человеку, стремившемуся именно к такому исходу событий, решение сделать АвтоВАЗбанк уполномоченным банком Аэрофлота кажется единственно верным, поскольку у нас был достаточный опыт работы с промышленными гигантами. Достаточно сказать, что банку приходилось обеспечивать жизнедеятельность ВАЗа в чрезвычайно сложных экономических условиях. Вы ведь знаете, что этот завод — одно из крупнейших гражданских производств, без сбоев и трудностей там не обойтись, но тем не менее. Словом, мы считали себя готовыми работать и с Аэрофлотом, хотя существовали и иные точки зрения.

— Решение сделать АвтоВАЗбанк уполномоченным банком Аэрофлота состоялось когда?

— Уже после покушения. А вся борьба шла именно в те дни, когда и прогремел взрыв.

— Значит?..

— Я еще раз могу повторить, что какие-либо категорические выводы делать очень сложно. Например, ко мне никто никогда не приходил и не говорил: «Плати!» Не поступало и явных угроз в мой адрес. Впрочем, был один эпизод. Позже выяснилось, что тот случай не имел никакого отношения к покушению, и все же. Когда за пару месяцев до взрыва я вернулся из очередной командировки, охранник встретил меня словами: «Не волнуйтесь, но вчера мы с дверей вашей квартиры сняли гранату. Только вы не волнуйтесь!»

Оказалось, что накануне всем моим замам позвонили и предупредили: не лезьте на телевидение. Мы тогда только начинали заниматься вопросами акционирования Первого канала. Словом, нам дали понять, куда не следует совать нос. Очевидно, поскольку мне дозвониться не смогли, то решили в качестве предупреждения повесить гранату на дверь. Нормальная боевая граната РГД-5. Соседка, вышедшая из дому раньше обычного, случайно ее обнаружила. Не думаю, что собирались устроить взрыв, просто хотели попугать — к такому выводу, во всяком случае, пришли эксперты. Естественно, это наших притязаний на «Останкино» не остановило.

В ситуации со взрывом никаких предупреждений не было.

— И служба безопасности вам ни о чем не сигналила?

— Яне могу сказать, что на нас не было наездов. Скажем, у нас есть станция техобслуживания «мерседесов» — самая большая и профессионально оборудованная в стране. Кто ездит на «мерседесах», вы знаете: одна группа — бизнесмены и банкиры, другая — крутые ребята с бритыми затылками. Эти парни привыкли, чтобы перед ними стелились, все делали на полусогнутых. А у нас жесткий порядок, с которым мы заставляем всех считаться. На этой почве возникали конфликты.

— Но ведь до покушения на вас были и другие взрывы?

— Да, дважды взрывали наши стоянки. Уже после того, что случилось со мной, произошла провокация в помещении Объединенного банка. Но подчеркиваю: нам никто не ставил никаких условий, ничего не требовал.

— Может, рассчитывали на вашу сообразительность?

— Едва ли. По идее, мне должны были прямо сказать: не делай того-то.

— И вы бы не сделали?

— Конечно, сделал! Однако нападавшие получили бы моральное право (разумеется, по кодексу их, бандитской, морали) переходить к более решительным действиям. А так… После взрыва поступил один звонок: это, мол, моих рук дело, если не хотите повторения, платите. Звонившего вычислили, это оказался психически больной человек, который не имел отношения к покушению, но решил воспользоваться ситуацией, чтобы заработать.

— Вы уже обмолвились, что расследованием покушения занимались профессионалы. Это были люди Степашина?

— ФСК участвовала на начальном этапе. Потом дело отошло к органам МВД. Уровень был обеспечен самый высокий.

— Министерский? Президентский?

— Виктор Федорович Ерин контролировал ход расследования по особому распоряжению Бориса Николаевича Ельцина.

— Лично с президентом вы обсуждали ситуацию?

— Да. Внимание к этому делу мне импонировало — и не из-за интереса к собственной персоне. Президент заявил свою позицию по отношению к новому российскому бизнесу. Я не мог этому не радоваться. Борис Николаевич неоднократно интересовался тем, как продвигается дело.

— Судя по рассказанному вами, никак.

— Почему? Насколько мне известно, следствие смогло сформулировать свои подозрения в адрес конкретных физических лиц, которым могут быть предъявлены обвинения. Это, по-моему, несомненный прогресс.

— Неологизм «ЛогоВАЗ» принадлежит вам?

— Нет. Это изобретение нашего партнера Джанни Чамарони, который объединил в одно слово названия двух учредителей совместного предприятия — «Лого Систэм» и АвтоВАЗа.

— Соответствуют ли истине утверждения, что ваша фирма резко пошла в гору после того, как в начале 93-го завод продал вам крупную партию «Жигулей» по ценам 1992 года? Тогда якобы через «ЛогоВАЗ» пропустили десятки тысяч автомобилей, что позволило вам наварить солидные суммы. Все решили ваши личные контакты с Каданниковым.

— В бизнесе вообще многое решают личные контакты. Никто никогда не вкладывает деньги просто в проект. Придите вы завтра ко мне с самой гениальной идеей, я не дам вам копейки, если не буду знать вас лично. Средства выделяются всегда только под конкретного человека.

Поэтому и разговоры о том, что бизнес «ЛогоВАЗа» построен лишь на идее игры в разнице цен, глупы и беспредметны. Основа бизнеса — отношения между людьми. Конечно, ценовая вилка всегда бралась нами в расчет, мы зарабатываем на том, что продаем «Жигули» дороже, чем покупаем их сами. Однако никаких привилегий, льготных условий АвтоВАЗ для нас никогда не создавал. Мы работали на общих основаниях, наравне с другими заводскими дилерами. Если хотите знать, первая наша солидная сделка была не с АвтоВАЗом. Мы ввезли в страну из-за рубежа крупную промышленную партию автомобилей. Это были 886 машин «фиат». До сих пор помню эту цифру, поскольку до нас ни одна частная структура подобных операций не проводила. Потом уже мы сконцентрировали внимание на Волжском заводе.