Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6459 ( № 16 2014)

Мой сосед – характерный пример рабочей интеллигенции: явления, оставшегося, боюсь, в прошлом. С ним не только можно, но и полезно поговорить о внешней политике, об управлении страной, об образовании, культуре. А послушаешь его собственные и его жены рассуждения о пошлости телевизионных концертных программ или бессодержательности большинства телесериалов, и остаётся признать: точнее не скажешь.

Его жена – тоже из категории лесковских типов. Большая, жёсткая, может и обматерить, а кого надо, и рукой приложить, но, по выражению её мужа, «очень добрая и тонкой души человек». Так оно и есть. Всё у неё в руках спорится, особенно на огороде, её куры-пеструшки души в ней не чают, а предметы гордости – старший сын, успешно работающий в Калуге, оставшаяся от родителей редкая икона и погреб, на входе в который выгравировано: 1900 год...

Тяга к корням – это здесь у многих. Только в нашей деревне три мини-музея «древностей», в которых собраны плуги, бороны, весы, самовары, замки, прялки, штофы, различная домашняя утварь. Один из владельцев этих коллекций особенно гордится черепицей начала XX века, изготовленной в располагавшейся в нашей деревне мастерской. Производили здесь и кирпич, а в строительстве домов использовали ещё и приокский песчаник. Кое-где в деревне ещё стоят прекрасно сложенные из известняка сараи, но хозяев у них в большинстве случаев уже нет, и судьба их – стать основой деревенской дороги.

Живёт у нас отставной капитан первого ранга, который на свои деньги построил и содержит часовню в память о погибших моряках подводной лодки «Курск». Теперь на подъезде к деревне, а расположена она на холме, издалека виден этот «между небом и землёю знак примиренья – белый храм». Слёзы стояли на глазах у тех, кто в прошлом году вместе с представителями Союза военных моряков и родственниками членов экипажа собрался на панихиду в очередную годовщину гибели моряков. Но службы у нас в часовне не только поминальные. По праздникам служат молебны, и жители деревни приходят на них принаряженные, немного изменившиеся, с добрым взглядом в глазах. Только вот добраться до нас в дождь у батюшки не всегда получается: дороги…

Прописалась у нас в деревне и армянская семья из Грузии, которая быстро стала одной из важных опор деревенской жизни. По строительству помочь – армяне, водонапорную башню зимой отремонтировать – армяне, полетевший двигатель у «Нивы» перебрать – тоже армяне. Они же планируют весной заняться откормом бычков, а в будущем завести полноценное деревенское хозяйство с коровами, овцами, птицей. И вот ещё что примечательно. Их дети пока здесь не живут, но часто приезжают. Замечательные мальчик и девочка, прекрасно говорят по-русски и учатся в школе на отлично.

Конечно, картина жизни в деревне далека от идиллии. «Глубока коренная Россия, но темны в ней леса и дела», – писал в одном из своих стихотворений Владимир Костров.

Позднее советское время расслабило людей и многих распустило, а лихие 90-е сбили с ног, повредили мозги, загнали на общественный уровень, неподобающий человеку. Особенно тяжело сказались установившиеся тогда дикие капиталистические порядки на умах молодёжи. Представьте: у тебя отец был механизатором в колхозе или совхозе, а мать – дояркой, медсестрой или работником детсада, а потом их этой работы лишили, лишили всяких средств к существованию....

Обычно реакций две: либо озлобленность на власть, допустившую такое, либо озлобленность на родителей, «не встроившихся» в капитализм. И в обоих случаях эта озлобленность сопровождается зацикленностью на том, чтобы любыми способами добывать деньги, которые теперь ставят во главу угла. Поэтому теперь выпускник сельхозакадемии за рулём автолавки – обыденное явление. Он приедет в субботу «отдохнуть», увидит, что мужики-односельчане дорогу ремонтируют, и спокойно пройдёт мимо.

Отдельная тема – взаимоотношения с местной администрацией. Скажу коротко: между селянами и чиновниками взаимопонимания нет, только неприязнь. Оно и понятно: благополучный в нынешней жизни неблагополучного не понимает и не считает нужным понимать. Как минимум сторонится. Неблагополучный же считает такого русского хуже иностранца. Вот и рассуждай тут о задаче создания в России «солидарного общества».

В русской деревне всё ещё есть, кому жить. Более того, число тех, кто откликается на зов родной земли, растёт за счёт усталости людей от большого города. Но надо смотреть правде в глаза: и наша деревня, и другие деревни средней полосы России начнут возрождаться не тогда, когда число их активных жителей просто увеличится, и не тогда, когда в деревнях появится производство, – в конце концов, как я уже писал, есть в округе и работающие хозяйства. Главное – появление на селе новых молодых семей и рождение в них первых «постсоветских» деревенских малышей. Власть же сегодня продолжает делать всё, чтобы этого не произошло: ликвидирует сельские школы, закрывает районные родильные дома…

Но власти приходят и уходят, а родная земля остаётся. Остаются и родные пепелища, и отеческие гробы. А над ними огромное небо. Оно здесь гораздо ближе к человеку, чем в городе, очень близко. Кажется порой, что ты чувствуешь, как оно дышит и как через него Бог разговаривает с землёй и с нами.

Теги:Россия , региональное развитие

А.В. Логинов. Россия и Евразия. - М.: Большая российская энциклопедия. 2013. – 551 с. – 2500 экз.

После увидевшей свет в 2005 г. монографии "Власть и вера" Андрей Логинов сосредоточился на исследовании российской цивилизации как исторического, культурного и геополитического феномена, вобравшего в себя на протяжении долгих веков все мировые религии и множество конфессий. В новой книге он предпринял попытку обобщить сделанные выводы об уникальной цивилизационной природе исторического российского социума.

Выбрав евразийский вектор в качестве компаса для поисков российской цивилизационной идентичности, Логинов не настаивает на его исключительности и не склонен умалять роль и значение иных подходов к решению этой важнейшей общественной и политической задачи. Но, по его мнению, именно близость евразийства к «русской идее», выражающейся в признании и готовности воспринять и отразить в себе всю «радужно-многообразную сеть неповторяемо-индивидуальных национальных культур земного шара», позволяет надеяться, что евразийский вектор станет одним из слагаемых ответов на непростые вопросы, встающие перед новой Россией.

Российскому евразийству без малого сто лет. Оно взошло, питаясь интеллектуальными соками, бродившими долгие годы в различных проявлениях отечественной общественной мысли – от поучения митрополита Илариона Киевского и Слова российскому воинству Игнатия Римского-Корсакова до философии Константина Леонтьева и Владимира Соловьёва. Но как цельная концепция, мировоззренческая система, почти вероучение оно сформировалось стараниями русских умов, увы, вне России и уже после того как их родина оказалась вздыбленной могучими ветрами истории, унёсшими их самих в чужие земли.