Джозеф Уэмбо - По следу крови

Время от времени мать ворчала по поводу новых мальчиков Линды. Кэт считала, что Линде еще рано о них думать. Но дочь, как назло, подцепила на дискотеке в Латтеруорте еще одного ухажера. Эдди мальчик не понравился и про себя он назвал его метисом. Но Кэт радовалась и тому, что дочь не курит, не пьет и, по всей видимости, еще девочка. Эдди успокаивал Кэт, говоря, что Линда умна и не даст себя в обиду.

Примерно в 19.00 Линда была на Редхилл-авеню — не самый короткий путь к Карен Блэкуэлл. По дороге она встретила свою знакомую Маргарет и сказала, что идет к подруге.

Линда показалась Маргарет, как обычно, веселой.

Через несколько минут Линда появилась у Блэкуэллов. Она знала Карен с начальной школы в Латтеруорте и вот уже более полугода считала ее своей лучшей подругой. Они учились в параллельных классах и у разных учителей, но были одного возраста и часто делились секретами.

Линда отдала миссис Блэкуэлл полтора фунта за жакет, и та сделала в клубной карточке пометку об оплате.

Линда нравилась Блэкуэллам: спокойная, уравновешенная, воспитанная девочка, — и они одобряли дружбу дочери.

Расплатившись, Линда заторопилась к Каролине, чтобы забрать у нее диск. Та жила в Эндерби, в пятнадцати минутах ходьбы от дома Блэкуэллов по Форест-роуд, недалеко от Блэк-Пэд.

По словам Каролины, было около 19.30 и по телеку еще даже не заиграли музыку из «Улицы коронации», когда Линда попрощалась и ушла.

Она направилась по Форест-роуд к фонарю, откуда начинается тропинка, которая через территорию психиатрической больницы выходит к Блэк-Пэд, одиноко бегущей в направлении кладбища подле нарборской церкви.

У фонарного столба Линда увидела человека. Он стоял в пятне света, как актер перед камерой. Это было недалеко от ворот психиатрической больницы. Надпись на воротах гласила: «Сбавьте скорость».

Кэт и Эдди провели приятный вечер. С женского турнира по дартсу в клубе «Карлтон-Хейес» они отправились в любимый паб Эдди «Дог энд ган», где он до десяти минут первого выиграл в дартс несколько пинт биттера. Одной из жертв Эдди стал местный полицейский, бойкий рассказчик анекдотов про то, как изымать у «легавых» деньги и возвращать их налогоплательщикам.

Иствуды вернулись домой в половине первого ночи. Их встретила Сюзан:

— Линды еще нет!

Эдди Иствуд объехал все места, где обычно встречались подростки, прошелся по Блэк-Пэд. Здесь, рядом с территорией больницы, строили новые роскошные дома. Котлован под фундамент уже вырыли, рядом лежал лес, но опалубка еще не была готова.

Эдди прошел по неосвещенной части дороги вдоль стройплощадки. Черная тропа — место, не очень приятное для прогулки, но, слава богу, светила луна.

В 1.30 в полиции Браунстоуна Эдди заявил о пропаже Линды. Дежурный спокойно записал в книгу все, что он говорил. Нет ничего удивительного в том, что девочка-подросток задержалась на несколько часов!

— Да она позже половины десятого никогда домой не возвращалась, — настаивал Эдди. — Она обязательно предупреждает, если задерживается!

Осматривая Блэк-Пэд, Эдди заглянул и на стройку. Если бы подростки что-то затеяли там, он бы заметил. Но на темной дороге никого не было. Территория психиатрической больницы «Карлтон-Хейес» находилась за железной оградой высотой более чем в пять футов с загнутыми в сторону дороги острыми черными прутьями.

И здесь Эдди не увидел ничего страшного, все было тихо. Только голые сучья постанывали на легком ветерке под иссиня-черным небом, освещенным луной и покрытым пятнами облаков. Эдди и в голову не пришло заглянуть за ограду. От своей падчерицы Линды Манн он прошел в нескольких ярдах.

На другой день, 22 ноября, примерно в 7.20 подсобный рабочий больницы «Карлтон-Хейес», как обычно, шел из Нарборо по Блэк-Пэд — так было короче. Рощица и поля за железной оградой были белыми от изморози. Вдруг он увидел полураздетый манекен, валявшийся на траве у самой рощи. Рабочий пригляделся и обомлел: на лице обнаженного ниже пояса манекена алело пятно.

Парень бросился на автостраду и, судорожно размахивая руками, остановил машину — это оказалась «скорая помощь». Вдвоем с водителем — работником той же больницы — они вернулись на Блэк-Пэд и стали разглядывать манекен сквозь прутья забора.

— Это манекен? — не веря самому себе, спросил рабочий.

Не слушая его, водитель побежал по тропе вдоль забора — железные ворота были распахнуты. Он ступил на травянистое поле и подошел поближе. Это была девушка. Футах в десяти — пятнадцати от нее комом валялась одежда: джинсы, колготки, трусики. Голые ноги «манекена» были выпрямлены, голова повернута вправо. Рукава задранного вверх жакета наполовину стянуты с рук. На подбородке синел кровоподтек, под носом спеклась бурая кровь. Шарф был обмотан вокруг шеи и связан крест-накрест на спине. Под правой ногой лежало полено длиной фута в три.

Водитель «скорой» как-то не сообразил, что перед ним труп, — за время работы в больнице ему приходилось общаться только с живыми, хотя и буйными; к тому же хотелось продемонстрировать рабочему свои познания в медицине, — и он протянул руку и потрогал пульс у нее на горле. Линда Манн была бела, как фарфор, неподвижна и холодна, словно манекен.

Для полиции Лестера наступили трудные времена. Обычно в графстве совершалось не более одного убийства в год, и преступление расследовали своими силами. В нынешнем же году было целых четыре убийства, причем два из них — особо тяжкие. Кульминацией этого ужасного года стало убийство пятилетней девочки Каролины Хогг, пропавшей на аттракционах в Эдинбурге, где она жила; в июле ее тело нашли в Лестере.

Полицейские Лестершира утверждали, что убийца не был местным жителем: скорее всего, он мчался по шоссе А 444 из Шотландии куда-то на юг и на ходу выбросил труп из машины. Но, поскольку обнаружила его местная полиция, пришлось возбуждать дело.

Суперинтендент Ян Куттс, которому поручили расследование убийства Каролины Хогг, отправился в Шотландию для работы с компьютерной базой данных. Пятидесятилетний Куттс был типичным представителем Глазго: плотный, коренастый, с широким лбом — именно таким, какой представляешь себе, когда речь заходит о «поцелуе из Глазго». А сколько этот крепыш оставил после себя разбитых носов в северных пабах, знал только он. Вместе с тем Куттс слыл доброжелательным и общительным человеком.

Много хлопот доставило полиции дело Осборна, собачьего парикмахера, жестоко зарезанного в Айлстон-Медоузе. Бригаде экспертов пришлось долго мерзнуть под проливным дождем, собирая улики. Это происшествие в Лестере помнили хорошо. Следователям тогда даже открыли доступ к вест-йоркширскому компьютеру и его базе данных. А ведь до того проклятого года они обходились собственными терминалами.