Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)

Органы безопасности Азербайджана вынуждены были противостоять деятельности органов спецслужб Советской Армении и одновременно внимательно следить за активностью дашнакской партии в Иране, особенно в Тебризе [72] Обзор дашнакской деятельности в Иране. Архив МНБ АР, д. 862, п. 2, л. 829-837 .

Из Москвы было обещано, что посол Смирнов получит соответствующие инструкции и возникшая напряженность в отношениях с группой А. Алиева будет урегулирована. Поэтому Багиров рекомендовал Алиеву время от времени, условившись заранее со Смирновым, выезжать в Тегеран. В интересах дела рекомендовалось держать Смирнова в курсе всего происходящего.

Багиров также призывал сотрудников из Советского Азербайджана не падать духом. Он писал: «В общем, от всей той большой, плодотворной, культурной, массово-разъяснительной работы, которую мы ведем с самого начала, не отказываться, вести дальше в том же духе…» [73] Письмо М.Дж. Багирова в Тавриз — А. Алиеву, Р. Маркаряну, Амирасланову, Агаронову, Атакишиеву. Январь, 1942 г. — ЦГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 38, л. 3 .

После урегулирования конфликтов в Гарадаге, Маранде, Джульфе 18 января А. Алиев вернулся в Тебриз и имел продолжительную беседу с генконсулом А. Кулаженковым по поводу его доклада Смирнову. Кулаженков категорически заявил, что он не писал никакой докладной записки, а посылал только заметки из своего дневника послу Смирнову. А. Алиев доказывал, что его действия и работа его подчиненных не являются вмешательством во внутренние дела Ирана. Чтобы прояснить обстановку, А. Алиев 21 января прибыл в Тегеран и подробно рассказал послу Смирнову о проведенных мероприятиях, а также просил указать конкретно недочеты в работе. А. Смирнов вначале ничего не сказал, а затем выяснилось, что Смирнов вообще против ведения среди населения какой бы то ни было разъяснительной работы. Он прямо сказал, что «население в Южном Азербайджане достаточно революционизированно, и нет необходимости проводить какую бы то ни было разъяснительную работу». Смирнов предложил А. Алиеву вернуться в Баку и оттуда руководить деятельностью в Тебризе [74] Письмо А. Алиева М.Дж. Багирову. 28.01.1942 г. — ЦГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 40, л. 28-35 .

Обо всем этом А. Алиев 28 января 1942 года составил большой отчет и направил его Багирову. В отчете указывалось на ошибочность и вредность линии Смирнова и Кулаженкова на прекращение агитаторской работы среди населения. «Полагая, что мы информировали центр о его непонятном и странном поведении, тов. Смирнов всячески старается дискредитировать проводимую нами большую политическую работу и этим доказать необходимость ее ликвидации. Несмотря на то, что реакционное правительство Форуги и Сохейли (министр иностранных дел) является основным виновником задержки подписания советско-англо-иранского договора, Смирнов выдвигает перед нашим правительством вопрос о поддержке этого правительства, характеризуя его как правительство антифашистское и готовое якобы сотрудничать с нами». А. Алиев настаивает, что информация Смирнова ошибочна. Правительство Форуги готово сотрудничать не с Советами, а с англичанами, причем кабинет Форуги потерял свою социальную опору в Иране [75] Там же, л. 36-37 .

Политический прогноз Алиева оказался верным: правительство Форуги в течение семи месяцев прошло через четыре кризиса и 9 марта 1942 года пало.

В отчете от 28 января А. Алиев раскрывал и причины неудовлетворительной работы Смирнова: «За семь месяцев работы в качестве посла Смирнов не имеет ни одного проверенного источника информации. Основными источниками его информации являются Буллард — английский посол, Форуги и Сохейли, а также Белошапкин (заместитель торгпреда) и состоят из официальных встреч, кабинетных бесед и данных прессы».

Даже председатель парламентской комиссии по иностранным делам Меджлиса Экбаль 14 января 1942 года осудил Смирнова за недостаточную активность, игнорирование общественного мнения, внутренней жизни Ирана, за отсутствие поддержки демократическим элементам. Экбаль упрекал Смирнова в том, что тот допустил назначение губернатором Хорасана отъявленного фашистского агента — бывшего премьер-министра Мансура. Дело дошло до того, что на стенах домов, где проживают работники советской колонии, появляются фашистские свастика и лозунги [76] Там же, л. 37-40 .

26 января завершились обсуждения в иранском Меджлисе советско-англо-иранского союзного договора. Парламент утвердил союзный договор 89 голосами при 8 против. Иранскому правительству были даны полномочия подписать договор.

29 января 1942 года в Тегеране в 18.15 вечера был подписан Союзный договор между Советским Союзом, Великобританией и Ираном. От Советского Союза договор подписал А. Смирнов, от Британии — посол Р. Буллард, от Ирана — министр иностранных дел Сохейли. В церемонии подписания участвовал премьер Форуги. По этому поводу Сталин направил Форуги поздравительную телеграмму. В поздравительной телеграмме И. Сталина значилось: «Господин Председатель, сердечно поздравляю Вас и в Вашем лице Иранское Правительство по случаю подписания Договора о союзе между СССР, Великобританией и Ираном. Выражаю твердую уверенность, что новые, союзные отношения между нашими странами укрепят узы дружбы между иранским народом и народами Советского Союза и будут успешно развиваться в интересах наших стран» [77] И. Сталин — М.А. Форуги. 02.02.1942. — РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 847, л. 5 . Заключение союзного договора Смирнов считал переломным моментом в истории советско-иранских отношений.

10 февраля 1942 года в связи с подписанием договора Мухаммед Реза Пехлеви и президент США Ф.Д. Рузвельт обменялись телеграммами. Шах просил Рузвельта быть гарантом территориальной целостности и независимости Ирана. [78] Краткая памятная записка по Ирану. 29.09.1944 г. — ЦГА АР, ф. 28, оп. 4, д. 2, л. 47 .

Весной 1942 года в Иране и Южном Азербайджане ситуация изменилась. Москва все-таки настояла, чтобы в марте 1942 года большая группа командированных из Советского Азербайджана во главе с А. Алиевым вернулась домой. К середине 1942 года в Иранском Азербайджане оставались всего 84 человека из бакинской миссии. Из них 62 человека были политическими и типографскими работниками, а 17 — медработниками. Нарком внутренних дел СССР Л. Берия в шифрованной телеграмме от 29 марта 1942 года сообщал Багирову: «По вашей телеграмме относительно отозвания из Ирана оставшихся там партийных и советских работников и относительно прекращения издания в Тебризе и Реште газет сообщаю, что вопрос мною согласован с ЦК и получено согласие на отзыв работников и прекращение издания газет» [79] Телеграмма Л. Берия М.Дж. Багирову. 29.03.1942 г. — ЦГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 35, л. 14-15 . После этой директивы в Тебризе остались лишь несколько сотрудников из Советского Азербайджана, возглавляемых М. Амираслановым.