Сергей Бунтовский - Украина от Адама до Януковича. Очерки истории

Звездный час для украинских националистов наступил 22 июня 1941 года. Батальон Нахтигаль вместе с немецкими частями вступил во Львов в ночь с 29 на 30 июня 1941 года. Нужно отметить, что находившиеся в регионе украинские подпольщики с началом войны перешли к активным действиям, нападая на советские части и государственные учреждения.

Вот, например, воспоминания ветерана войны Ефима Семеновича Ройзе-на, встретившего начало Великой Отечественной во Львове. «Когда началась война, мы не могли выехать из города навстречу немцам. Из каждого окна, с чердаков по нам стреляли. А бойцы ехали-то как? Машины такие были открытые — полуторки назывались. Скамейки вдоль бортов, и сидят люди. Во Львове узкие улочки — промахнуться невозможно. Вот где мы много людей потеряли, пока выехали. Ужас!

Украинцы, в основном. Украинские националисты одинаково убивали и поляков, и русских. Общая такая была ненависть. Уже тогда проявлялась. Сволочи! Нагляделся на них!

Во Львове есть Лычаковское кладбище, и прямо рядом с ним стояла наша часть (202 полк 81 мотострелковой дивизии). Казарма была буквой «П» построена. Четыре часа утра, а мне не спалось, душа болела. Меня перед этим вызвал командир части и сказал: «Поедешь учиться, будешь лейтенантом». Расстроен был сильно, не хотелось на всю жизнь становиться военным, я же с физмата Московского университета ушел служить. Зачем мне эта служба нужна? В общем, подошел к окну, смотрю, что такое? Небо все усеяно самолетами. Никогда такого не видел. И шли прямо над нами. Я тогда подумал: наверное, учения. Это был воскресный день, и у нас должны были учения начаться.

Я тогда был начальником радиостанции, по званию старший сержант. Думаю, пойду пройдусь, спущусь к гаражу, где наш грузовик с радиостанцией стоял. А это метров пятьсот от части. Пришел, разбудил шофера, стали готовить машину. Смотрю: опять летят, и огромное количество самолетов… И тут как началось! Они знали о расположении воинской части, а о гараже, видимо, нет. Короче, они отбомбились и улетели. Когда мы пришли к части, то увидели: одна сторона здания полностью разрушена, вторая — наполовину. Людей погибло много. Раненые кричат, везде убитые, и в этой обстановке надо срочно ехать на фронт.

И вот выезжаем. Только выехали, как по нам автоматная очередь из окна. У них уже были немецкие автоматы. То есть немцы сумели каким-то образом подготовить все. Представляешь, что творилось?! Вот помню, выехали на какую-то площадь, а там пробка. Я вышел из машины, смотрю — колокольня. И вдруг оттуда пулемет по нашей колонне как даст. Что тут было! Хорошо, что за нами был танк. Так он с третьего или четвертого выстрела снес эту колокольню к чертовой матери.

Поехали дальше. Уже выезжаем из города. Случайно танк зацепил борт грузовика, на котором ехали связисты-телефонисты. А наша машина с радиостанцией следом за ними шла. Пришлось остановиться, телефонисты стали ремонтировать кузов. А у меня сердце что-то почувствовало. Вышел, взял винтовку и стал на противоположной стороне за столб. А там чердак. Думаю, если оттуда выстрелят, то и я туда шарахну. И что ты думаешь? Проходит немного времени, как действительно, оттуда по связистам стали стрелять. Сразу двух телефонистов убили. Я в ответ несколько выстрелов сделал. И тут на полном ходу наш танк появляется. Танкист все это увидел, и смотрю, разворачивается башня — и прямо по дому. Несколько снарядов вогнал — дом в кашу превратил.

Ну и поехали дальше на фронт. Вот так началась война. Километрах в двадцати от Львова встретили немцев. У нас в части было два танка, а остальное вооружение — винтовки. Через пару минут оба наших танка уже пылали. Я впервые видел, как горит танк. Комедия какая-то: казалось бы, железный, а горит. Мы стали готовиться отступать, как вдруг подходит замечательный танк "КВ". Громадный такой, и орудие гигантское. Он как дал несколько выстрелов туда, откуда наши танки подбили, и все стихло. Тогда впервые я увидел, что у нас есть хорошая техника. Это замечательно было!

Начали отступать. Только остановимся, выроем окопы, приготовимся к бою, как снова команда отходить. Самое страшное было на шоссе Львов-Тернополь. Это дорога, по которой всё шло на восток. И танки, и машины и беженцы… Огромная колонна. И каждые пятнадцать-двадцать минут крик: «Воздух!». Это значит, летят бомбить. Летели так низко, так нагло, что были видны морды летчиков. Столько людей перебили, что ужас! И как только бомбежка — бежишь в поле, падаешь, и, не поверишь, земля так дрожит, что тело подпрыгивает, земля тебя подбрасывает. Так дошли до города Подволо-чийск, где старая граница была. Там речка, перейдешь её — и ты уже не в Польше, а на советской земле. Казалось, здесь можно было бы зацепиться, удержать немцев… Но ни на минуту немцы не остановились. Тогда говорили, что все было продано. Что продали это дело девять генералов, но точно никто ничего не знал. Неразбериха творилась страшная. Подвезли снаряды, а они не подходят. И так далее…»

Вместе с немецкой армией во Львов на рассвете 30 июня вошли батальон Нахтигаль и группа ОУН(б) под руководством Ярослава Стецько.

Нахтигаль занял ряд стратегических объектов города, главным из которых была радиостанция, передавшая в тот же день в эфир сообщение о провозглашении «самостшносл Украши». Тут же было организовано собрание «представителей украинского народа» в здании львовской «Просвити», где Стецько зачитал Акт о «возрождении украинской государственности». Этим документом провозглашалось создание нового украинского государства, которое «будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Великой Германией под руководством вождя Адольфа Гитлера, создающего новый порядок в Европе и всём мире». Также в документе заявлялось о продолжающемся формировании Украинской национальной революционной армии, которая «создаётся на украинской земле, будет бороться дальше совместно с союзной немецкой армией против московской оккупации за Суверенную Соборную Украинскую Державу и новый порядок во всём мире».

Провозглашение независимости Украинской державы было со стороны бандеровцев пробным шаром, кинутым в сторону Берлина. Националисты надеялись, что немцы позволят им создать собственное государство, как они позволили это сделать словакам и хорватам. Тем более, что немецкие представители не раз давали оуновцам туманные обещания создать Украину в обмен на поддержку.

При «провозглашении независимости» присутствовали офицеры Абвера, у которых происходящее не вызвало возражений. Однако возмутились немецкие гражданские власти Генерал-губернаторства, состоявшие из функционеров НСДАП [248] Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (нем. Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei (NSDAP), правящая и единственная законная партия Третьего Рейха. . В бандеровском Акте они увидели посягательство на свои полномочия и потребовали наказать украинцев и армейцев, которые вмешиваются в чужие дела. Тут нужно понимать, что между Вермахтом (армией), к которому относился Абвер, а следовательно, и украинские батальоны, и НСДАП было весьма острое соперничество, поэтому партийцы постарались на корню зарубить инициативу своих конкурентов из Абвера.