Сергей Бунтовский - Украина от Адама до Януковича. Очерки истории

Эта победа переломила ход русско-половецкого противостояния. Теперь инициатива была полностью на русской стороне. Вскоре борьба была перенесена уже вглубь степей, но пока Мономах рубился с половцами, оправившийся князь Олег воспользовался ситуацией и перешел в наступление. Сначала он захватил города Муром, Ростов и Суздаль. При этом в бою под стенами Мурома погиб сын Мономаха, князь Изяслав. Для Олега это был успех, хотя и очень кратковременный. Вскоре из Новгорода на него обрушился старший сын Мономаха Мстислав и не только отбил все города, но еще и захватил Рязань. Олегу снова пришлось, как зайцу, бегать от дружинников более сильной родни. Кстати, в данном случае победитель Изяслав был не только родственником [39] Олег был троюродным дядей Мстислава , но ещё и крестником проигравшего Олега, что по тем временам было не пустым звуком. Из-за этих родственных связей Мстислав не стал добивать Олега, а наоборот приложил все усилия, чтобы и Мономах простил непутевого родственника. С политической точки зрения было бы гораздо правильнее навсегда избавиться от Олега и его детей, но Мономах был слишком благороден для такого. Хотя никто не осудил бы Мономаха, если бы по его приказу Олега укоротили бы на голову. Во-первых, потому что там, где появлялся

Олег, сразу же начинались смуты и кровопролитие. Не зря же в историю он вошел под прозвищем Гориславич. Таких персонажей не любят ни подданные, ни соседи. Во-вторых, православие конечно смягчало нравы русичей, но закон кровной мести все еще был в силе. И все бы поняли, если бы Владимир отомстил за сына. И, наконец, победителей вообще-то не судят.

Но случилось, что случилось. Мономах простил своего врага и ради блага Русской земли предложил заключить мир. Когда оба князя отойдут в мир иной, между их потомками, Мономаховичами и Ольговичами, разгорится новая усобица, которая то тлея, то вспыхивая, будет длиться десятилетиями и обескровит Русь.

После этой победы над половцами авторитет Мономаха был на небывалой высоте. Поэтому его призыв собраться и совместно разрешить все накопившиеся проблемы и противоречия приняли все русские князья. Правда, формально съезд проходил по воле Великого князя Киевского Святополка, но именно Владимир был инициатором и душой съезда.

Первый раз князья собрались в 1097 году в городе Любеч. Это был самый важный съезд, так как совместным решением было изменено политическое устройство Руси. Отныне отменялось лествичное наследование, и князья передавали свои уделы сыновьям, а не братьям. Кроме того, на съезде были разделены земли Руси между князьями. Каждый получил те уделы, которыми в свое время правили их отцы и деды при Ярославе Мудром. Был провозглашен принцип: «Каждый да держит отчину свою». Князья отныне должны были владеть только унаследованными землями и не пытаться захватить себе земли соседей. В случае, если бы кто-либо нарушил эти договоренности, то все остальные князья должны были совместно выступить против агрессора. Это решение позволило хоть на время, но прекратить междоусобную борьбу. Проблема была в том, что помимо старших князей, на Руси были и князья-изгои: братья Василько, Рюрик и Володарь Ростиславичи; а также Давид Игоревич — правнуки и внук Ярослава Мудрого от рано погибших сыновей Владимира и Игоря соответственно. Каждый из них имел по небольшому княжеству, данному им по милости Великого князя на землях современной Западной Украины. По сравнению с владениями Олега Черниговского или Владимира Моно-маха, не говоря уже о Киевском или Новгородских княжествах, это были малозначительные территории, но именно из-за них началась новая смута.

Князь Давид решил присоединить к своему Волынскому княжеству и владения братьев Ростиславичей: Перемышльское, Звенигородское и Теребовлянское княжества. А тут еще бояре стали убеждать его, что требовльский князь Василько готовится к войне и хочет изгнать Давида из Волыни. Но на открытую войну волынский князь не решился, тем более, что только закончился Любечский съезд, запрещавший войны между Рюриковичами. Давид прибегнул к интриге. Он явился к киевскому князю и обвинил князя Василько Ростиславича в желании объединиться с Владимиром Мономахом и выступить против великого князя. Мол, Мономах задумал захватить киевский престол, а Василько — волынский. Обвинение было совершенно беспочвенное, но Святополк поверил.

Великий князь пригласил проезжавшего мимо Киева Василько в гости, а когда тот, ничего не подозревая, приехал, и его захватили в плен. Святополк долго колебался и искал возможность и с Васильком расправиться и не запачкаться. Он попытался переложить ответственность на кого-то, поэтому созвав бояр и изложив им подозрения Давида, князь искал у них совета. По версии летописца собравшиеся ответили так: «Тебе, князь, следует заботиться о голове своей; если правду сказал Давыд, пусть понесет Василько наказание; если же неправду сказал Давыд, то пусть сам примет месть от Бога и отвечает перед Богом». Священники попытались образумить князи и спасти Василько, но Святополк в очередной раз смалодушничал и переложил всю ответственность на Давида.

Тот же был рад стараться. По его приказу закованного в цепи несчастного Василько увезли из Киева в Белгород — небольшой город около столицы, где его должны были ослепить. Когда пленник понял, что с ним хотят сделать, он попытался сопротивляться: связанный, он отбивался так, что двое палачей не смогли повалить его. Им потребовалась звать еще людей на помощь и, в конце концов, князя бросили спиной на ковер, а на грудь положили доску на которую сели четыре человека. По словам летописца, князя придавили так сильно, что у него затрещала грудь. Потом слуга Святополка, торк по национальности, приступил к делу. Рука палача дрогнула, и нож, прежде чем выколоть князю глаза, еще и изрезал пленнику лицо. Затем полуживого пленника Давид увез в свои владения.

Для благородного Мономаха произошедшее стало шоком. Едва узнав о преступлении, он мгновенно послал всем князьям извещение и просьбу собраться с дружинами, говоря: «Поправим зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, ибо нож в нас ввержен. И если этого не поправим, то еще большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, возьмут землю Русскую». На клич князя поспешил явиться его недавний враг Олег Святославич с братом.

Объединив силы, князья послали гонцов в Киев, с требованием объяснений, а сами с дружинами двинулись следом. «Зачем ты зло это учинил в Русской земле и вверг нож в нас? Зачем ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами, а, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так. А теперь объяви вину его, за которую ты сотворил с ним такое!», — писал Мономах Великому князю.