Андрей Шарый - Знак D: Дракула в книгах и на экране

Добросовестные исследователи решительно отделяют образ стокеровского Дракулы от исторической фигуры Влада Цепеша, хоть они волей случая и прихоти Брэма Стокера и однофамильцы. Одна из руководителей Трансильванского общества Дракулы Даниела Диаконеску в интервью авторам этой книги указала: Влад III не был и не мог быть прообразом стокеровского Дракулы, хотя бы по той причине, что в руки ирландского писателя, насколько известно, не попадали документы или иные свидетельства о жизни Цепеша. На имя Дракулы Стокер натолкнулся, читая в библиотеке записки Уильяма Уилкинсона, британского консула в Бухаресте; записки датированы 1820 годом.

На юге современной Румынии, там, где находилось Валашское княжество, свидетельства деяний Влада Дракулы давно исчезли. Даже официальная хроника Валахии, составленная в XVI–XVII веках, вспоминает о кровавом князе лишь вскользь, мимоходом. Из иностранных для Румынии источников чаще всего приводят немецкие, венгерские, поздневизантийские памфлеты конца XV века, повествующие о жестоких деяниях господаря-изверга, а также поэму мейстерзингера [26] Мейстерзингеры — «мастера пения», члены профессиональных цеховых объединений поэтов-певцов в германских княжествах в XIV–XVI веках, пришедшие на смену миннезингерам. Михаэля Бехайма, впервые исполненную при венском дворе в 1462 году. Легенды о Дракуле распространялись по разным городам, существуя независимо друг от друга. Румынский исследователь Николае Стоическу указывал, что к середине XVI века насчитывалось не менее десятка четырех-шестистраничных памфлетов, имевших хождение практически по всей немецкоязычной Европе, от городов Трансильвании до Гамбурга и Любека. Стоическу считает эти произведения образцами пропагандистской продукции, не соответствовавшими реальности. Первоначальный вариант, по мнению румынского историка, составлен саксонцем из Брашова или Сибиу (в ту пору эти города назывались Кронштадт и Германштадт). В утверждениях Стоическу при желании можно увидеть резоны: немецкие торговцы были недовольны притеснениями со стороны валашского господаря и его политикой централизации. Но имел ли веские основания другой историк, средневековый австрийский хронист Якоб Унрест, присваивать Дракуле титул «тиран тиранов»?

Есть и русские источники о Владе Цепеше, это повесть «Сказание о Дракуле Воеводе». Она начинается так: «Бысть в Мунтьянскои земли греческыя веры христианин воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим диавол. Толико зломудр, якоже по имени его, тако и житие его» [27] «Был в Мунтьянской земле воевода, христианин греческой веры, имя его по-валашски Дракула, а по-нашему — Дьявол. Так жесток и мудр был, что каково имя, такова была и жизнь его». (Здесь и далее перевод со старославянского Олега Творогова.) . «Сказание о Дракуле Воеводе» сохранилось в нескольких списках, оно не входило в хронографические летописные своды и было анонимно. Петербургский филолог XIX века Александр Востоков, крупный исследователь памятников письменности (ему, собственно, и принадлежит термин «старославянский язык»), предложил считать автором «Сказания…» Федора Васильевича Курицына, дьяка Посольского приказа при великом князе Иване III Васильевиче. Эта рукопись — старейший из известных на Руси памятников оригинальной художественной прозы (Николай Карамзин назвал ее «первым русским историческим романом»), как считалось в ту пору — «неправильная повесть», поскольку посвящена она была событиям светского характера и целиком состояла из анекдотов. Рассказы о Дракуле русский автор услышал во время пребывания на юго-востоке Европы. В 1482–84 годах, в пору установления дипломатических связей между Московией и Венгрией, Федор Курицын возглавлял посольство к Матьяшу Корвину и молдавскому господарю Штефану Великому. Влад Дракула к той поре уже несколько лет как лежал в могиле. Байки, положенные московским дьяком в основу короткой, в несколько страниц, «повести», записывали и другие посетившие придунайские земли иностранцы, в том числе авторы анонимных немецких брошюр «О великом изверге Дракола Вайда», а также итальянский гуманист Антонио Бонфини, составитель «Венгерской хроники». Интересно, что некоторые исследователи считают «Историю о Дракуле Воеводе» попыткой полемики с германскими сказаниями о Владе Цепеше. Очевидно, и в Средние века ощущалась разница в русском и западноевропейском подходах к царству справедливости, основанному на крови и страданиях. Великое княжество Московское, хотя и приняло на себя православные традиции Византии, в некоторых отношениях не слишком отличалось от восточной деспотии: тиранический опыт валашского господаря мог послужить русским государям хорошим оправданием для собственной пыточной практики.

С симпатией относились к Дракуле поздневизантийские историки Дука, Критовул, Халкокондил, которые, как и автор русской повести, главным образом пересказывали сказания о свирепых шутках воеводы. Собственно исторических документов о Владе Цепеше немного: сохранились лишь некоторые хроники (проигнорированные в переводах на латынь, немецкий и русские языки). Бухарестский профессор Штефан Андрееску, автор фундаментальной книги «Дракула. Влад III Цепеш: между легендой и правдой истории», в ответ на нашу просьбу дать короткую и точную характеристику своему герою назвал его «странным человеком». Этот военачальник и государственный деятель был ярым поборником справедливости, за что и снискал уважение в народе. Об этом писал в XIX веке румынский историк Петре Испиреску: обитатели многих валашских сел сохранили рассказы предков о том, каким справедливым был Дракула. «Я вспоминаю лекции своего университетского преподавателя, крупного историка профессора Михая Берзы, — говорит нам Андрееску. — Он утверждал, что Цепеш определял за разные преступления одну и ту же меру наказания. Украл ли крестьянин яйцо или боярин нажился за счет казны — кара была одинаковой, обоих сажали на кол. При этом Цепеш гордился легендами, которые о нем ходили».

Андрееску предполагает, что поступки Дракулы можно объяснить психической травмой, которую он получил в детстве. Придя к власти, Влад III повелел отчеканить серебряный дукат с изображением «хвостатой звезды». В ту пору на ночном небе была видна периодическая комета, траекторию движения которой два с лишним столетия спустя вычислит английский астроном Эдмонд Галлей. Сейчас известно, что именно в 1456 году комета прошла особенно близко к Земле, ее хвост растянулся на небосклоне более чем на 60 градусов. «Хвостатые звезды» в те богобоязненные времена считались предвестницами несчастий и не радовали никого. Никого, кроме господаря Валахии Влада III, который увековечил дату своего восшествия на престол таким вот странным для средневекового христианского правителя образом. Отец Цепеша Влад II, напомним, повелел отлить монеты с изображением долгохвостого дракона. Дракулешти, в отличие от других знатных европейских фамилий, для своих денежных единиц выбрали не льва, не лилию, не крест, они предпочитали чеканить другие символы власти.