Наталья Ко - Кто прячет правду о гибели группы Дятлова

— Нет, конечно, позднее. И детали такие неоднократно там находили туристы. Потому, полагаю, вся эта тайна кроется в архивах тех организаций, которые проводили испытания. Возможно, она в Перми — в этом институте ракетном. И сейчас ракетная техника выпускается двумя заводами, которые там находятся.

— Много писано, что на месте поисков пребывали и армейские генералы. Это так?

— Я их не видел. Военные работали отдельно от нас. А наши руководители Масленников, Артюков ни разу не отмечали, что вот эти военные там что-то на склоне нашли. Есть радиограммы наши, где говорится, например, что нашли обмотку солдатскую, еще что-то, ножны подозрительные. Принадлежность этих вещей не установлена. Но они ведь потом не фигурировали в уголовном деле. Лишь в радиограммах след остался от них. И все.

— Забыли спросить, когда вы вскрыли, а потом разбирали палатку, там была газета их самодельная «Вечерний Отортен»?

— Нет, я ее не видел. А может, не обратил на нее внимания.

Но вернемся на перевал. Валентин Герасимович Якименко, который принес сюда 10 кило песка и цемента, уже второй день работал на останце, чиня памятник. Он, напомним, занимался поисками погибших в марте 1959 года. У Якименко тоже своя интересная версия, которую он еще ранее изложил в журнале «Уральский следопыт», а теперь и поведал нам. По мнению Валентина Герасимовича и его коллег, в ту трагическую ночь окоченевшие на морозе дятловцы никак не могли проделать такую большую работу — вырыть руками глубокую яму в снегу, порезать верхушки елок и соорудить в яме настил. К тому же тела были найдены не в яме с настилом, а метрах в десяти от нее. Еще непонятно — углей под кедром было немало, головешки остались достаточно толстые. Значит, костер был большой и жаркий, горел он долго. Но ежели головешки те изучать внимательно, то, похоже, они затушены, залиты ли водой в самом своем разгаре.

Посему Якименко считает, что и костер, и яма с настилом — дело рук охотника манси, который прошел здесь незадолго до туристов. Ведь в дневниках своих ребята писали, что идут по следу охотника. Вот охотник и запалил под кедром костер, обломав с дерева нижние сучья. Затем потушил головешки водой из чайника. А потом Дорошенко и Кривонищенко в час трагедии тоже на том кострище огонь развели, используя при этом даже свои записные книжки — поскольку их книжки не были найдены. Но достаточно дров в темноте они не могли сыскать, потому и замерзли.

Что же касается травм, то Якименко считает — ребята получили их на курумниках, когда спускались к лесу, падая с каменных порогов.

Однако нам непонятно, зачем охотник сделал настил из веток для четверых человек. Или же было несколько охотников? К тому же на том настиле потом была найдена солдатская обмотка (портянка). А если предположить, что в районе кедра до прихода туристов расположились не охотники, а военные, прибывшие подготовить здесь полигон? Можно даже предположить, что военные здесь дежурили 1 февраля, охраняя место завтрашних стрельб от тех же охотников. Может, они здесь даже измерительные приборы оставили, которые дятловцы не разглядели при снегопаде. А в полдень, пока светло, военные улетели по соображениям безопасности. К вечеру же нелегкая принесла туристов, маршрута которых никто не знал. И что военные в те времена могли о туристах думать: «Каким туристам зимою ударит в голову переться в горы в такую даль?».

Надо сказать, что пологий склон горы Холатчахль, где погибли туристы, и рядом с ним плоское безлесное плато — идеальное место для полигона среди дремучей тайги. Интересно, что это каменное плато, поросшее мхом и густыми кустарниками черники, имеет местами частые мертвые пятна размером со столовую тарелку, где нет даже лишайника. По мнению Кунцевича, это могут быть «брызги» ядовитого ракетного топлива. Если вспомнить, что в мае 1960 года над Уралом, примерно в пятиста километрах южнее перевала Дятлова, будет сбит высотный американский самолет-разведчик «Локхид У-2», то, надо думать, испытания систем ПВО, включая передвижные, могли проводиться и в этом районе в 1959 году. Если предположить, что ребята оказались в зоне падения ракеты, то, оглушенные, полуконтуженные, отравленные парами ядовитого топлива, они повели себя так, как повели. Они поспешили к лесу. А где-то на полпути последующим взрывом их бросило на курумники, отсюда и эти травмы. Отсутствие глаз и языка у Дубининой можно, наверное, объяснить действием птиц и мелких грызунов.

Интересно, что бывший (в 1959 году) судья города Ивдель Ееоргий Новокрещенов поведал потом представителям Центра гражданского расследования трагедии дятловцев о своем разговоре с районным прокурором Василием Темпаловым, который осматривал с вертолета местность. Темпалов якобы так сказал: «Да что и говорить, там ракеты падали, кругом воронки, я же артиллерист. Что, я не знаю, что ли».

При всей, казалось бы, нелепости военная версия вытекает из ряда очень логичных выводов. Посудите сами. Вот на место ЧП прибывают следователи и видят известную нам картину: порезанная палатка, замерзшие люди. Какие делают выводы? Да картина для следователей яснее ясного — кто-то ночью, явно под угрозой оружия, выгнал из палатки туристов. Кто это сделал? Только охотники-манси. Других же людей здесь нет. Зачем охотники это сделали? Да потому что туристы ходят по их угодьям, пугают зверя, справляют нужду у священных мест.

Поэтому следователи сразу же и взялись за этих охотников. Но самое непонятное — не допросив как следует, охотников отпускают. Причина тому может быть только одна — следователям указали сверху, что охотники не виноваты. Стало быть, там, наверху, знали истинную картину трагедии.

Следователь Ивдельской прокуратуры Коротаев, который завел это дело, потом рассказывал в годы гласности: «.Меня приглашает к себе первый секретарь горкома партии Проданов и прозрачно намекает: есть, мол,

предложение дело прекратить. Ясно, не его личное, не иначе как указание сверху. По моей просьбе Проданов звонил тогда и Кириленко (первому секретарю Свердловского обкома партии). И услышал то же самое: дело прекратить. Буквально через день я узнал, что его взял в свои руки Иванов, который быстренько его и свернул. Конечно, не Иванова в этом вина. На него тоже давили. Приезжали какие-то генералы, полковники, строго предупреждали нас, чтоб зря язык не распускали. Меня как юриста очень удивили быстрые сроки следствия — март, апрель, май, — в то время как такой случай требовал более длительного расследования. Кроме того, никто к этому делу не возвращался, а надо бы как минимум посмотреть эти места и летом, возможно, нашлись бы какие-нибудь следы».