Виктор Геманов - Подвиг тринадцатой. Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско

А вот два месяца спустя, в августе, его снова привлекли к партответственности, на этот раз более серьезно. И опять за что? За товарищеское прощание с погибшими экипажами подводных лодок «С-9» и «С-12», которыми командовали товарищи А. И. Маринеско — П. С. Бащенко и А. И. Мыльников. А ведь с последним Маринеско дружил еще со времен командования «малюткой»! К тому же погибали боевые друзья где-то в безвестных квадратах моря, куда, может быть, завтра будет послан и он! Как не понять настроение командиров, в том числе Александра Ивановича, в те дни?!

Учитывая такие обстоятельства, нетрудно представить, что же творилось вокруг Маринеско после его «загула» в Турку!..

А может быть, не в этого рода предубежденности дело? Может быть, своеобразная предубежденность — сродни зависти, той, что возникла оттого, что Маринеско — какой-то недоучившийся командир (он же заканчивал только курсы при училище и ускоренные курсы при академии) — добился таких блестящих успехов, что ему, как говорится, светит Звезда Героя. Как же перенести, что такая «неординарность» оказалась рядом с закончившими полные курсы училищ и Военно-морской академии, закончившими, но далекими от «хватания» звезд с неба! И вот уже создаются критические ситуации, и вот уже — «каждое лыко в строку», и вот уже любой шаг, любой поступок, любое слово рассматриваются только с одной стороны и с единственной целью — как ущучить, как показать «сверчку» его шесток!

Естественно, такое вот предвзятое отношение к своеобразному человеку, хотя и прекрасному командиру, укоренившись в среде начальников и соответствующим образом преподнесенное флотскому командованию, приобрело характер официальный. Портрет был написан такой, какой хотелось… Ведь недаром бывший нарком ВМФ подчеркивал, не раз подчеркивал: «Но мы не поняли его и не пришли ему на помощь…» Правда, Николай Герасимович Кузнецов нашел в себе смелость признать вину за это. Беда только в том, что признал это нарком ВМФ, сам уже ставший опальным, а вот аппарат ведомства далеко не весь был солидарен с такой оценкой. Хотелось бы подчеркнуть особо: хотя еще в 1960 году министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский снял со славного командира все обвинения и все наказания, все же, как видим, «искаженный портрет» сохранился доныне. Причем, что загадочно, — именно в аппарате Политуправления Военно-Морского Флота. Помнится, почти до самой смерти его придерживался адмирал Василий Максимович Гришанов — бывший начальник Политуправления ВМФ. Возможно, «по наследству» это мнение передал он и П. Н. Медведеву. Вполне возможно. Однако мы этого твердо не знаем.

А вот касательно дальнейшего развития событий вокруг имени Маринеско, как нам кажется, порассуждать можно. Василий Федорович Иванов, бывший начальник политотдела соединения, принявший от П. Н. Медведева тот самый вопрос «почему?», так писал мне по этому поводу: «Приказание о снятии с первого плана памятника фамилии А. И. Маринеско дал мне член Военного совета — начальник Политуправления Балтийского флота вице-адмирал А. И. Корниенко. Это указание он дал в присутствии другого адмирала и мотивировал это тем, что об увековечении персональной памяти А. И. Маринеско постановления ЦК КПСС и Советского правительства нет, что фамилия А. И. Маринеско значится в бронзе на граните вместе с членами экипажа…»

Разумеется, действия В. Иванова диктовались не столько той самой, поощряемой в военных кругах, исполнительностью. Ведь исполнительность необходима при получении прямого приказания. А на деле-то адмиралом П. Н. Медведевым был задан внешне нейтральный, хотя и с определенным подтекстом, вопрос. Только вопрос! А вот от вице-адмирала Корниенко поступило что-то, что и сам В. Иванов не знает, как квалифицировать: то ли приказание, то ли указание, только не письменный приказ, предполагающий беспрекословное исполнение и ответственность за него и самого приказывающего.

Так что диктовались действия В. Ф. Иванова, на мой взгляд, прежде всего желанием понять вопрос как приказ.

Можно ли винить его за свершенное? Как бы ни хотелось (по-человечески) ответить — нет, отвечу все же: на мой взгляд, да! Ведь нельзя, в конце концов, в угоду определенным личным выгодам пренебрегать партийной принципиальностью, человеческим достоинством, совестью наконец. Но… слаб человек! Не устоял. Так что в поступке этом — и беда и вина его.

Безусловно, человек ценен для общества своими взглядами, принятыми им на вооружение нравственными ценностями, стремлением хоть что-то полезное сделать для окружающих, для общества. Среди особо важных ценностей конечно же, ценности моральные, в том числе уважение воинской славы, чести и достоинства героев, почитание их подвигов во имя Родины, поэтому мне лично трудно, даже невозможно найти хотя бы мало-мальски удовлетворительное объяснение поступка В. Вербицкого, написавшего целую серию порочащих героя статей. Объяснить свой поступок так, как это сделал он, тем, что он, мол, военнослужащий и выполнял приказ, по меньшей мере, несерьезно. Во-первых, даже самый, как говорят, «дубовитый» начальник хорошо понимает, что приказать журналисту написать заведомую ложь не имеет права никто. А во-вторых, и сам журналист, получив задание написать подобный материал (если предположить невероятное), конечно же, должен руководствоваться принципом, насколько это нравственно.

Как тут не удивиться гражданскому мужеству группы командиров-подводников, направивших еще в 1961 году коллективное письмо в ЦК КПСС. Вот отрывок из него:

«Товарищ А. И. Маринеско — герой Великой Отечественной войны, один из самых выдающихся мастеров торпедного удара.

Из прилагаемой справки военно-исторического отдела Главного Морского штаба следует, что боевые успехи, достигнутые подводной лодкой „С-13“ под командованием А. И. Маринеско, не имеют себе равных на флоте. Достаточно сказать, что после потопления подводной лодкой „С-13“ немецкого корабля „Вильгельм Густлоф“, на котором находилось несколько тысяч отборных фашистских подводников, Гитлер объявил в стране трехдневный траур, а командира подводной лодки Маринеско — „военным преступником“.

Этот удар, нанесенный подводной лодкой „С-13“ под командованием А. И. Маринеско, по существу лишил фашистский подводный флот резервов в подготовленных подводниках…»

Дело здесь даже не столько в самом тексте, сколько в том, что его, письмо это, в нарушение существующих параграфов коллективно написала большая группа офицеров и адмиралов ВМФ. Они не поступились своими принципами.

Когда в Калининграде инициативная группа создала добровольное общество «Комитет Маринеско», поставившее своей целью более глубокое и всестороннее изучение сути и смысла подвига экипажа Краснознаменной подводной лодки «С-13», а также пропаганду славных боевых традиций, подводников и на этой основе способствовать справедливой оценке подвига экипажа с логичным завершением акции — представлением капитана 3-го ранга А. И. Маринеско к званию Героя Советского Союза (посмертно), в адрес комитета хлынули сотни писем, телеграмм, радиограмм. Они были удивительно единодушны, эти люди, откликнувшиеся на заметки в «Известиях», «Калининградской правде» и «Маяке», сообщавшие об учреждении комитета. Писали рабочие и служащие, студенты и школьники, рыбаки и военнослужащие, научные работники и пенсионеры, писали в одиночку и семьями, коллективами предприятий и школ, экипажами боевых кораблей и рыбацких судов, группами отдыхающих из санаториев…