Валерий Панюшкин - Рублевка: Player’s handbook

Вскоре после того как проект «Культурные факторы модернизации» представлен президиуму соответствующей правительственной комиссии, Аузана зовет на встречу один из министров и предлагает повторить проект, разобрать культурные факторы, влияющие на деятельность вверенного этому человеку министерства. На этот раз Аузан заламывает за исследование вполне коммерческую цену. А министр, не задумываясь, выделяет денег вдвое больше, чем просил Аузан, лишь бы уважаемым исследователям работалось комфортно.

«Мне нравится ваш способ торговаться», — говорит профессор, и дочерний проект запущен.

Еще через несколько дней к Аузану обращается владелец транснациональной компании с просьбой (на коммерческой основе, разумеется) исследовать культурные факторы деятельности его компании. Аузан отнекивается. Говорит, что компания не может быть исследована, как страна, по той простой причине, что государство не нанимает себе население, а компания работников нанимает. Но владелец компании настаивает. Повышает цену, соглашается на любые условия. И вот запущен еще один исследовательский проект.

А еще через месяц к Аузану обращается правительство Казахстана — сделайте, дескать, и нам такое исследование. А потом — государственный банк Азербайджана: исследуйте, дескать, культурные особенности отношения азербайджанцев к деньгам.

Вот так культурно-экономические проекты Аузана, Найшуля, Архангельского и Лунгина множатся, как грибы. Однажды найденный удачный ход люди пытаются растиражировать и применить ко всему на свете. Так бывает с проектами. Это их естественное свойство, и в этом их погибель. Автору успешного проекта кажется, что проект универсален и может быть применен для достижения каких угодно целей. Автор успешного проекта сходит на своем проекте с ума. Проект застит весь мир. Проект кажется ответом на любой вопрос и решением любой проблемы. И тогда…

39. Пусто! В поселке Чигасово пусто. Никто не сидит в кафе. Никто не окликает Веру Кричевскую с террас или с балконов, когда она идет по улице. Так не бывало. Никогда не было, чтобы на дорожках в парке, завидев друг друга издали, жители поселка сворачивали в лес, стараясь не встретиться и не поздороваться друг с другом. Это же был поселок друзей, соратников, единомышленников.

Теперь все поменялось. Поселок как будто населен призраками. Бывший Верин начальник Игорь Малашенко вернулся из эмиграции, тихо, как привидение, живет в соседнем доме, а Вера и не знала, что он здесь. Вернувшись, этот человек, руливший когда-то новостями, произвел только одну новость, и то светскую — завел роман с обозревательницей Боженой Рынской. Человек, повелевавший скандалами, поскандалил (и то посредством Божены в ее блоге) только с бывшим своим подчиненным Сергеем Пархоменко из-за бюстика Данте. Пархоменко написал где-то к слову, что, дескать, у Малашенки на столе стоял бюстик Макиавелли, а это был Данте, и Малашенко обиделся. Так не бывало. В прежние времена Малашенко не обижался бы из-за бюстика. Или прежде чем успел бы обидеться, выкинул бы Пархоменку одним щелчком из своего проекта. Потому что у него был проект — телекомпания, медиахолдинг. А теперь нет. Малашенко стал таким незаметным, что Вера не заметила, когда он вернулся. Потому что у него был проект, а теперь нет.

У Веры тоже нет проекта. И она редко приезжает в Чигасово. Главное ее занятие в чигасовском доме — поддерживать перманентный ремонт, чтобы дом соответствовал самоощущению хозяйки (запустение и разруха). По улицам поселка Вера ступает неслышно и говорит еле-еле — так, как будто отключили звук. С изображением тоже происходят странности. Вот адвокат Генри Резник играет в теннис, но Вера не видит с кем, как будто бы он один на корте, и мяч летит медленно, слишком медленно, чтобы это не был сон про навсегда ушедшие времена, когда…

…Медиамагнат Гусинский громко разговаривал, размахивал руками и расхаживал по просторной гостиной своего дома. И все сверкало вокруг. Блестящие бранзулетки, которыми отделан дом. Китчевая дрянь. Но тогда она казалась роскошью, потому что она и была роскошью. И если золоченая ручка в гостевом туалете отваливалась, то это лишь потому, что руки не доходили починить золоченую ручку при помощи медиахолдинга. Ибо Владимир Гусинский всерьез полагал, будто медиахолдинг — это такой проект, при помощи которого можно все.

Когда…

…Писатель Виктор Шендерович хохотал в голос на террасе дома Гусинского, потому что Шендерович — смешливый человек и потому что он выдумывал свою сатирическую программу «Куклы» для телеканала НТВ. Программу, в которой политики представали совершеннейшими уродами. Это был его проект. И он хохотал, заставляя хохотать других, а его маленькая дочка, приехавшая с папой за компанию, слонялась по саду и скучала, не понимая, чему так веселятся взрослые. Потому что дети не могут понять проекта, у детей нет проектного мышления. Про любую хорошую игру дети думают, что игра будет продолжаться всегда, и ее не нужно прекращать, и ее нельзя отнять. Кроме маленькой дочки Шендеровича, так думал и Гусинский.

Когда…

…Телеведущий Евгений Киселев, руководитель проекта НТВ, спускался в винный погреб, чтобы удивить гостей какой-нибудь редкой бутылкой. А жена Киселева Маша украшала дом старомодными финтифлюшками и писала от руки (не умела печатать на компьютере) сценарий очередной своей программы «Дачники», в которой рассказывалось, какова была жизнь в старинных дачных местах, как романтически там «гуляли по тропинкам и пили чай из самовара». Это был ее проект. Живя в новомодном дачном поселке, она никогда не снимала телевизионных программ про новомодную дачную жизнь, а только про ушедшую. Пыталась научить нуворишей правильной дачной жизни.

Когда…

…Политик Григорий Явлинский гулял тут же по тропинкам и пил чай из самовара, довольно подробно разъясняя Игорю Малашенко и каждому встречному свои политические взгляды и принципы, на которых строилась партия «Яблоко». Это был его проект, и он настаивал, что не возьмет денег, если ради денег надо поступаться принципами. А Игорь Малашенко улыбался, потому что это он давал деньги. И думал, наверное, что партия «Яблоко» — это его проект, раз он дает деньги и руководит предвыборной кампанией.

Когда…

…На террасе в кафе сидели всевозможные юристы и всевозможные политологи, и у каждого был свой проект.

А потом…

…В три дня выяснилось, что ни у кого нет никакого проекта. Что есть один-единственный проект, который называется «Владимир Гусинский». Что Владимир Гусинский свалил все в одну кучу: банк, которому не хватает ликвидности, государственные кредиты, которые предполагалось не отдавать, телеканал, который должен быть одновременно независимым и обслуживающим бизнес-интересы Гусинского, газету, журнал, армию репортеров, которые получали зарплату под видом процента с несуществующего депозита в банке Гусинского (которому не хватало ликвидности). Этот гордиев узел трудно было развязать, но ты перерезаешь одну ниточку, и весь узел разваливается. Перерезали сразу несколько ниточек. Гусинский ошибся, думая, что в борьбе за власть победит мэр Москвы Лужков. Вместо Лужкова победил никому не известный Путин. Гусинский ошибся, думая, что государство спишет ему кредиты, как списывало всегда. На этот раз не списали. Гусинский ошибся, полагая, будто репортеры будут верны ему, раз уж им раздали бонусы. Репортеры не остались верны. Во всяком случае, многие. Они не хотели верить, будто НТВ — это проект Гусинского. Каждый думал, что его программа или сюжет в новостях — это его проект, а не Гусинского. Каждый видел свое лицо в кадре и думал, что вот эта говорящая голова сама по себе что-то значит.