Владимир Бояринцев - Война против разума

Демократические власти неизменно сохраняет ситуацию неконкурентоспособности и непривлекательности научного труда по сравнению с другими видами деятельности, хотя очевидно: пока мелкий клерк торговой или нефтяной компании, как это имеет место сегодня, получает в месяц столько, сколько профессор за десять лет, наука, а вместе с ней и страна будут погибать. На одном из вечеров встречи выпускников Московского Физико-технического института, знаменитого Физтеха, вырастившего элиту советской науки в послевоенные годы, прозвучала горькая шутка: «Страна прошла большой путь от нищего крестьянина до нищего профессора». В ноябре 2009 года телепрограмма ВГТРК, посвящённая науке, прошла под девизом: «Путь в науку, это путь в нищету».

Уровень доходов ведущих учёных продолжает оставаться ниже среднего, хотя он должен обеспечивать их принадлежность к элите, а не к среднему классу. Заметим, что зарплата научного сотрудника, даже доктора наук в большинстве институтов стала существенно ниже средней заработной платы в институте, потому что сотрудники вспомогательных подразделений получили возможность по совместительству обслуживать фирмы, возникшие на базе прежних институтов из-за коммерциализации ряда служб, помещений в аренду и т.д.. Нищие, плохо одетые профессора униженно съёживаются перед нарядными высокомерными бухгалтершами, компьютерщиками, директорами, секретарями…

Сегодня учёные не могут принять участие в международных и даже российских конференциях из-за отсутствия денег, ибо стоимость билета соизмерима с их зарплатой, поехать же за счёт Академии наук невозможно – нет средств.

При этом ни в одном плане не предусматривается восстановления материальной базы институтов. Сегодня денег хватает только на покупку компьютерного оборудования для таких служб как канцелярия, бухгалтерия, плановый отдел, отдел кадров и т.п. Иными словами: власти предлагают, не увеличивая финансирование науки, уменьшить численность учёных, создав себе пропагандистскую славу радетелей отечественной науки, в действительности её уничтожая.

Акция, призванная продемонстрировать заботу властей об учёных, породила в научной среде мрачную шутку: прибавка достаточна для покупки билета за границу в один конец. Эмиграция учёных в 2007 году выросла более чем на 15%.

Очевидно, что в основе сокращения штатов в институтах РАН лежат не только и не столько финансовые причины. Истинный смысл сокращений состоит совсем в другом.

Сокращения дают возможность администрации избавиться от неугодных по разным причинам сотрудников.

В научный коллектив вносятся элементы неуверенности в своём положении, что деморализует учёных, стимулирует практику наушничества.

Сокращения позволяют окончательно свести к нулю роль профсоюзной организации, так как председатель профкома – тоже научный работник, над которым висит угроза сокращения.

Сокращения позволяют вывести дирекцию из-под любой возможной критики, поскольку действия администрации в условиях беспредела победившей демократии зачастую незаконны.

Из науки изгоняются последние из тех, кто не занимался собственным обогащением, кто делал науку, а не карьеру. Убирают известных учёных, независимых, самостоятельно мыслящих, критически настроенных, сопротивляющихся разрушению науки. Сокращают по возрасту, хотя при нынешней ситуации пожилые учёные могли бы стать наставниками, учителями, спасителями умирающих научных школ. Сокращают уже просто по алфавиту, выполняя контрольную цифру уволенных, спущенную министерством А.Фурсенко.

Заметим, что никакие сокращения и возрастные ограничения не касаются «возвращенцев» – учёных, покинувших Россию, а затем вернувшихся после того, как им уже нечем было больше поделиться (в том числе и со спецслужбами) в иных государствах. Не подлежат сокращению также те, кто уехал работать за рубеж, но продолжает числиться в институте. Затрагивать интересы иностранных государств, питающихся за счёт разграбления научного ресурса России, не велено сверху.

Сокращения не касаются также двух категорий – научной администрации, членов-корреспондентов и академиков РАН. Члены РАН для себя в новом уставе не ввели возрастные ограничения (70 лет) при выборах на все руководящие должности. Если раньше директор академического института по достижении семидесяти лет становился Почётным директором, то теперь он может оставаться на своём посту до глубочайшей старости. По-видимому, считается, что люди, работающие в науке, с возрастом теряют умственные способности, а академики, уже давно в ней не работающие, эти способности сохраняют.

Сложилась парадоксальная ситуация – члены Академии, администрация институтов, то есть люди, которые несут персональную ответственность за разрушение науки, рассматриваются как самые ценные кадры, которые следует сохранить.

Обрезание науки ясно показывает: наукой руководят люди невысокого умственного уровня. Научная администрация словно не понимает, что подрубает сук, на котором сидит, ибо конечная цель сокращений подвести институты к такому состоянию, когда можно будет с полным основанием сказать: «Ребята-учёные, вас осталось так мало, а вы такое большое, хорошее, а главное, дорогое здание занимаете. Извольте очистить помещение!» И эта команда будет относиться не только к учёным, но и к научной администрации, которая ныне с таким рвением выполняет распоряжения А.Фурсенко.

На что рассчитывает научное начальство, варварски урезая науку? На то, что они в состоянии укрепить своё финансовое положение настолько, чтобы безбедно существовать и без Академии наук? Что к моменту закрытия институтов ввиду полного опустошения, выросшее личное благосостояние скрасит боль расставания с кормившей их наукой?

Результаты обрезания науки сегодня видны уже невооружённым глазом: над некогда передовым академическим институтом, там, где в советское время красовалось: «Слава передовой советской науке!», долгое время висел другой лозунг: «Стенли встроенная мебель». И это никого уже не удивляет.

Но вот уже некоторые представители власти начали что-то соображать. Председатель Совета Федерации С.Миронов заявил: «Нужен мораторий на сокращение работников бюджетных учреждений и военнослужащих до 2010 года».

Академия всё больше превращается в коммерческое предприятие, приносящее пользу только научной администрации, которая предаёт интересы научных сотрудников, хотя теоретически задачей администрации является создание максимально комфортных условий для работы учёных. В годы реформ образовалась огромная пропасть между научными сотрудниками и руководством, привыкшим, что все неприятности, происходящие в науке, это – для их подчинённых, для них же реформы – хорошие деньги. Для администрации институтов развал науки стал поистине золотым временем обогащения за счёт сдачи в аренду опустевших помещений, за счёт коммерциализации вспомогательных подразделений и т.п.