Эксперт Эксперт - Эксперт № 25 (2014)

По данным петербургского Всероссийского нефтяного научно-исследовательского геологоразведочного института (ФГУП ВНИГРИ), в нефтяном балансе страны числилось около 2600 месторождений, почти 90% которых обладают запасом меньше 15 млн тонн, а преимущественно — 1–3 млн тонн, причем большое их число в современных условиях недропользования, в том числе регуляторных, нерентабельны. Крупных месторождений с запасом свыше 30 млн тонн в России 110. В разработку уже вовлечено 77% текущих запасов категории АВС1 и больше половины — категории С2. Выработанность запасов нефти на 2013 год, по данным известного российского ученого заведующей отдела нетрадиционных ресурсов углеводородов и их комплексного освоения ВНИГРИ Веры Якуцени, в целом по РФ превысила 54% (от суммы накопленной добычи 21 225,3 млрд тонн плюс запасы ABC1 18 022,4 млрд тонн), особенно велика она по Приволжскому федеральному округу — 71–85%. Из-за интенсивной отработки запасов крупных месторождений ухудшилось состояние текущей сырьевой базы не только в «старых» нефтедобывающих регионах, но и в более «молодых»: даже в Западной Сибири, на долю которой приходится 67% всей добываемой нефти в стране, больше 70% текущих запасов заключено в месторождениях, перешедших в падающую стадию добычи. Не радует и качественная структура запасов. Запасы трудноизвлекаемых нефтей по качеству сырья (тяжелая, высоковязкая) или по условиям залегания (коллекторы с низкой проницаемостью) составляют 56%. Соответственно, запасов нефти, благоприятных для извлечения, всего 44%. В добыче обратная ситуация: доля легкой, маловязкой нефти, добываемой из коллекторов с хорошими характеристиками, больше, чем трудноизвлекаемой, — 59 и 41% соответственно (график 1). Понятно, что в ближней перспективе доля последней будет только возрастать, и это в немалой степени повысит себестоимость и в целом ухудшит параметры эффективности нефтедобычи.

Подмена понятий

Проблема эта касается не только России: последнюю четверть века все человечество балансирует на грани проедания запасов традиционной нефти (график 2). По данным British Petroleum, за этот период накопленная добыча перекрыла суммарный прирост доказанных запасов нефти на 14 млрд баррелей. При этом запасы новых месторождений нефти и их средний размер в мире, как и в России, все время уменьшаются. С другой стороны, эксперты говорят, что в последние четыре года наблюдается спад инвестиций в возобновляемые источники энергии, а долгосрочный потенциал снижения энергоемкости мировых экономик ограничен, и это при прогнозируемом росте абсолютных величин спроса на углеводороды, прежде всего со стороны стран Азиатско-Тихоокеанского региона, то есть о факторах, которые поддерживают высокие цены на углеводороды. Они, в свою очередь (вкупе с налоговыми послаблениями государств для компаний, работающих в этой области), дают возможность уделять больше внимания разработке дорогостоящих запасов нетрадиционных углеводородов, ресурсы которых на несколько порядков больше традиционных (график 3). Это самым прямым образом отразилось на сланцевой революции, которая случилась в США и которую пока никак не удается перенести на территории других стран, поскольку нигде, кроме США, нет такого уникального сочетания геологических условий, рыночных, регуляционных, инфраструктурных элементов при избытке компаний, готовых вкладываться в венчурные проекты.

Добыча того, что называют сланцевой нефтью, в промышленных объемах стала возможной лишь тогда, когда цена на нефть обосновалась на планке примерно 100 долларов за баррель. Дело в том, что стоимость барреля нефти у устья скважины в самой известной сланцевой формации Баккен, по оценкам самих американцев, колеблется от 50 до 70 долларов. Для сравнения: расходы российских нефтяных компаний, например «Лукойла» и «Роснефти», на добычу барреля нефти в последние два года не превышали пяти долларов. Правда, им в отличие от американцев приходится иметь дело с длинным транспортным плечом, которое накидывает еще более десяти долларов к себестоимости российской нефти. Еще в 2009 году США вырвались в лидеры по добыче нетрадиционных газа и нефти, а по общей добыче газа даже опередили Россию, долгое время занимавшую первую позицию в мировом рейтинге (подробнее см. «За нефтяную иглу придется побороться», «Эксперт» № 21 за 2014 год). Но надо понимать, что, к примеру, во всем объеме добываемого газа сланцевый занимает лишь треть, остальное приходится на тот же традиционный — скважинный — и частично на метан угольных пластов (около 70 млрд куб. метров в год), который тоже относят к нетрадиционному УВС.

Вообще, четкого терминологического аппарата у нас пока нет, говорит заместитель генерального директора ВНИГРИ по научной работе Александр Ильинский, но его надо создавать. Американцы вообще не заморачиваются этой проблемой, им важен результат — продукт, рассказывает Ильинский, в России же разработка такого аппарата важна для того, чтобы включить в оборот эти углеводороды с точки зрения возможных налоговых льгот и преференций для начала их освоения, и во ВНИГРИ вскоре должна выйти монография с предложением такой классификации. По словам Сергея Донского, анонсировавшего ввод правительством с 2016 года новой классификации запасов углеводородов, в настоящее время не существует четких критериев, по которым те или иные запасы могут быть отнесены к определенной категории, и это реальная проблема: уже начали появляться льготы на добычу нефти из трудноизвлекаемых объектов, и, чтобы преференции работали эффективно, понятие «трудноизвлекаемые запасы» требует четкого определения и систематизации.

Во ВНИГРИ считают, что в широком смысле нетрадиционные — это гораздо более дорогие по сравнению с традиционными ресурсы УВС. По общепринятой мировой классификации к нетрадиционным видам УВС сейчас относят сланцевые газы, газовые гидраты в холодных недрах и в донных отложениях шельфа, метан угольных месторождений и пластов и метан, растворенный в пластовых водах, а также тяжелые и высоковязкие нефти, нефтяные пески и природные битумы, то есть все трудноизвлекаемые углеводороды. А вот то, что сейчас понимают под сланцевой нефтью, имея в виду Light Tight Oil, или, в российской терминологии, легкую нефть низкопроницаемых коллекторов, вообще относят к традиционному УВС, только классифицируя его как трудноизвлекаемое. Сейчас ВНИГРИ предлагает все трудноизвлекаемые углеводороды относить к нетрадиционным.

«Интересно, что широкое толкование слова shale (сланцевый) привело к тому, что сначала сланцевой нефтью назвали синтетическое топливо, которое можно получать из керогена (это вид органики, одна из форм “недозревшей” нефти, расположенной в нефтеносных сланцах)», — рассказывает научный сотрудник Института энергетических исследований РАН Светлана Мельникова. В 2010 году Международное энергетическое агентство (IEA, МЭА) оценило технические извлекаемые запасы керогеновой нефти в 1000 млрд баррелей для США при 1600 млрд баррелей всех доказанных глобальных запасов традиционной нефти, и мир вздрогнул от прогноза авторитетной организации, грозящего перевернуть привычный расклад и оставить не у дел остальных производителей углеводородов. Но сенсации не произошло, хотя США к этому времени начали добывать уже по 2 млн баррелей сланцевой нефти в день, но другой — Light Tight Oil, используя комплекс технологий, базирующихся на горизонтальном бурении и гидроразрыве пласта, а керогены оказались хотя и огромным потенциальным ресурсом УВС, но с очень отдаленной перспективой использования. В итоге американское Агентство энергетической информации (EIA) поправило своих коллег, оценив величину мировых технически извлекаемых ресурсов сланцевой нефти в 345 млрд баррелей. Это около 10% доказанных запасов и текущей оценки ресурсов традиционной и нетрадиционной нефти планеты. Россию по объему технически извлекаемых ресурсов EIA поставило на первое место с 74,6 млрд баррелей (более 10 млрд тонн).