Андрей Пионтковский - Третий путь ...к рабству

Ан нет. Широк русский человек Дмитрий Быков, слишком широк, сузить бы немного не мешало. К той же попе и по-фердыщенски публично с вызовом смачно причастился.

Да с какой гибкостью в членах, неожиданной для столь корпулентной литературной фигуры. Обнаружив в ней, попе, и «дуновение свежего ветерка», и «легкий налет веселого эротизма», и даже «личность с убеждениями».

Вслушайтесь еще раз в его почти мандельштамовскую прозу поэта: «На все, что говорит и делает Прохоров, ложится легкий налет веселого эротизма». Этот поцелуй, как говорилось в одной старинной пьесе, дорогого стоит.

Их мало избранных, счастливцев праздных, единого прекрасного жрецов, способных так глубоко проникать целительным словом в угадываемые ими потайные уголки мятущегося подсознания состоятельного клиента.

Уж такой матерый инженерище человеческих душ, как Дмитрий Быков, с его-то умом и талантом не может не понимать, что когда сорокалетний акселерат натужно и косноязычно повторяет по любому поводу, что он впереди планеты всей по количеству бб…..бб……, то это девиантное в его возрасте подростковое поведение — симптом вовсе не легкого налета дионисийского эротизма, а скорее каких-то тягостных комплексов в столь видимо значимой и чувствительной для начинающего политика сфере.

Как каждый присягнувший Самцу Нации и получивший от его бригады в доверительное управление пару десятков ярдов чиновник, Прохоров должен быть готов в любой момент по одному слову Владимира Владимировича и отдать ему все свое «состояние», и возглавить вторую «партию власти», и оборотиться «премьер-министром», если потребуется.

Рулить Russia Ltd. — это ведь ему все равно что управлять «Норильским Никелем», который они с Потаниным как бывшие члены КПСС от души скоммуниздили на бандитском залоговом аукционе (хотите жить хорошо — надо вкалывать, поучает нас всех с тех пор этот носитель протестантской этики), или баскетболом и социальными программами в New Jersey, или российским биатлоном, потерпевшем свою Цусиму в Ханты-Мансийске.

Может быть, прежде чем запускать его на Россию, все-таки дать ему еще немножко на бб….бб…. потренироваться с легким налетом эротизма, только уже реального, а не пиарного.

А то тут у нас один альфа-дог как залез на нее двенадцать лет назад, так и отодрать его невозможно никакими силами, несмотря на упавший, извините за выражение, рейтинг. Такой вот у него, знаете ли, легкий эротический цугцванг приключился, плавно перетекающий в цугундер.

7 сентября 2011 года

Передача государственного канала «Россия 1» «Исторический процесс», посвященная судьбе Михаила Ходорковского, преподносилась ее авторами как серьезная дискуссия о постигшей нашу страну нравственной и социальной катастрофе бандитского номенклатурного капитализма.

Понимание того, что мы все живем внутри этой катастрофы и она не только не преодолевается, но, напротив, разрастается, объединяло, казалось бы, непримиримых во всем остальном процессуальных оппонентов.

Перевес Кургиняна оказался на этот раз не столь сокрушительным. Может быть, потому, что часть его поклонников смутило все-таки то обстоятельство, что и так достаточно неразборчивый в средствах для защиты дела, которое он полагает правым, их неистовый кумир перешел в тот вечер некую черту и оказался по ту сторону добра и зла.

Он обрушил на приговоренного к медленной и мучительной смерти человека обвинения столь лживые и демагогические, что даже ненавидящее свою жертву следствие так и не осмеливается их официально предъявить.

В то же время Сванидзе и приглашенные им свидетели подходили несколько раз вплотную к сути конфликта Ходорковского и правящего режима, но каждый раз останавливались перед какой-то незримой стеной.

Впрочем, не только один Сванидзе, но обе телезвезды, несмотря на свое артистичное эмоциональное буйство, великолепно чувствовали тот хозяйский поводок, с которого им ни в коем случае не позволялось соскочить.

Поэтому по-настоящему содержательной дискуссии не получилось. Между тем проблемы, которые они пытались обсуждать, носят фундаментальный характер как для истории последнего двадцатилетия, так и для будущего России.

Пытаться анализировать генезис российского бандитского капитализма, вымарав из истории слово «Путин» как неприличное, по меньшей мере несерьезно. Но именно такой формат дискуссии приняли для себя бесстрашные и беспощадные борцы за истину господа Сванидзе и Кургинян.

В передаче о Ходорковском эта омерта давала огромную фору Кургиняну. Потому что она не позволяла Сванидзе объяснить зрителям простую и фундаментальную вещь. Ходорковский приговорен Путиным к пожизненному заключению не за то, что он был олигархом, а за то, что он перестал быть олигархоми на знаменитой встрече у Путина в феврале 2003 года призвал того изменить правила игры, унаследованные с 90-х, что категорически не устраивало Путина и его бригаду [7] «Президент и олигарх», 29 октября 2003 года.

Но сочувствовавший по-человечески Ходорковскому либерал Сванидзе не нарушил этой омерты. Потому что он подписался на нее еще двенадцать лет назад как ассенизатор и водовоз, путинизмом призванный талантливо пропагандировать с экрана вторую чеченскую и приход ельцинского наследника в Кремль. Так он с тех пор и сочетает органично роли гневного обличителя сталинского тоталитарного режима и Мефисто имперского телевидения путинского авторитарного режима. Да еще взял дополнительно семейный подряд на жизнеописание кремлевского афериста на доверии, дерзновенно объявившего городу и миру, что свобода типа лучше, чем несвобода.

Идеологический позвоночник его политического антипода Кургиняна не менее гибок. Пламенный носитель красной идеи социальной справедливости, буквально с пеной у рта оправдывающий все совершенные во имя ее чудовищные ленинско-сталинские злодеяния, беспощадный критик ельцинского режима, он стыдливо и смиренно умолкает перед светлым ликом приблатненного Самца Нации, охранителя системы зоологического капитализма.

Хотя прекрасно понимает, что, говоря его же словами, в России властвует группа, наделенная всеми мыслимыми и немыслимыми пороками. Проводимый ею курс несовместим с жизнью страны.

Но, заметьте, что, во-первых, даже в падучей, ставшей для него рутинным художественным приемом, он так же, как и Сванидзе, никогда не назовет имя пахана этой властной группы, а во-вторых, обязательно оговорится, что если, не дай бог, сместить пахана и всю его бригаду, то Запад в лучшем случае передаст власть группе, еще более губительной для нас, а в худшем просто разрушит страну, лишив нас любых исторических перспектив.