Андрей Пионтковский - Третий путь ...к рабству

Г-н Хинштейн, сам того не желая, еще раз напомнил нам, что бесланская трагедия с самого ее начала до финала — от ее организации до залпа из огнемета по залу с детьми заложниками — была преступлением российской государственной власти.

По сходному сценарию разворачивался и «Норд-Ост». Оставшийся в живых террорист Теркибаев, завербованный агент спецслужб, выйдя из здания невредимым и свободным, успел затем дать сенсационное интервью «Новой газете», и только после этого был ликвидирован. А один из организаторов теракта Эльмурзаев руководил службой безопасности крышуемого спецслужбами Примабанка, на инкассаторских машинах которого передвигались по Москве террористы.

На «учениях» в Рязани подложившие в подвал жилого дома мешки с гексогеном и взрыватель приехавшие из Москвы офицеры центрального аппарата были вычислены и блокированы рязанским УФСБ и их задержание в последний момент отменил своим приказом Патрушев.

Среди обозревателей в течение многих лет неизменно отстаивающих позицию спецслужб во всех связанных с ними скандалах и на всех сфабрикованных ими судебных процессах выделяется своей неутомимостью и пассионарностью Ю. Латынина. Задолго до отмашки Хинштейна освободившись от разлагающей химеры совести и морали, она неоднократно разъясняла, оправдывала и пропагандировала на страницах «Новой газеты» и в эфире «Эха Москвы» практику применения пыток и бессудных казней подозреваемых, т. е. любых граждан России, произвольно назначенных таковыми представителями спецслужб. (Самый свежий пример — её статья в «НГ» 22 ноября).

Но вот как Юлия Леонидовна вынуждена была комментировать рязанские «учения», цепляясь за спасительное словечко «очковтирательство» в попытке сохранить остатки репутации спецслужб, режима, Путина и своей собственной:

«Когда офицеров практически поймали с поличным, им не осталось ничего другого, как нести какую-то чепуху о том, что в мешках сахар, и про „проверку бдительности“. Тогда единственное, что могло спасти репутацию режима и лично Путина, — это немедленное увольнение Патрушева и гласный суд над всеми, кто был причастен к очковтирательству, переходящему в терроризм.»

Гласного суда над террористами в погонах не было. Ни после Рязани, ни после Норд-оста, ни после Беслана. Безнаказанность преступников во власти порождает и будет порождать их новые преступления. Есть серьезные основания подозревать силовые структуры и государственные власти Российской Федерации в организации и проведении теракта в Волгограде 21 октября и в убийстве 16 ноября Дмитрия Соколова, причастного или объявленного причастным к этому теракту, а также четырех неустановленных лиц.

Обстоятельства жизни и смерти Дмитрия Соколова столь чудовищны, что либо их обсуждение должно стать центральным событием в политической жизни страны, либо государства у нас вообще уже не существует, а его подменила банда преступников, опирающаяся на голое и никакими институтами не ограниченное насилие.

Дмитрий Соколов, «гражданский муж» шахидки Зияловой, находился в центре волгоградской легенды силовиков. Начиная с 21 октября наши славные органы ежедневно сообщали нам, что кольцо преследования вокруг неуловимого главного подрывника махачкалинской диверсионно-террористической группировки неумолимо сжимается и вот-вот он будет схвачен.

Только зачем это кольцо такими героическими усилиями им пришлось сжимать, если сами же они его и разжали? Он был уже в их чистых руках. Они сами об этом рассказали, выложив в интернет его фотографии в фас и профиль при задержании, детали его перемещений, записи разговоров боевиков. Как старательно пытался убедить ведущую программы «Неделя» М. Максимовскую заслуженный волгоградский чекист Сергей Воронцов: «Да, он был задержан, его контролировали, но не могли же мы уследить за каждым его шагом».

Поэтому и неудивительно появление уже через несколько минут после волгоградского теракта массы сведений не только о Соколове, но и о его «гражданской жене», начиная с чудом уцелевшего её новенького паспорта с фотографией в хиджабе и до огромного массива видеонаблюдений разгуливающей по городу «шахидки».

В конце концов он снова был арестован (в который раз!). Затем он как мешок было заброшен вместе с четырьмя неизвестными в какой-то дом на окраине города, в котором им всем согласно разработанному сценарию суждено было умереть в прямом эфире федеральных телеканалов «в процессе задержания».

Как меланхолически заметила в своей статье в «НГ», под копирку повторяя аргументы г-на Хинштейна, г-жа Латынина: «Я понимаю, почему спецслужбам потребовалось подобным образом „легализовать“ труп. Суды в Махачкале коррумпированы и запуганы, террористов реально отпускают, и проще отчитаться о „ликвидации“ запытанного боевика в ходе спецоперации, чем смотреть, как он потом выходит на свободу из зала суда.»

Все это было само по себе достаточно омерзительно. Но креативные садисты на этом не остановились и обогатили свой традиционный репертуар двумя уже запредельно сатанинскими изысками. Во время расстрела Соколова, он в промежутках между выстрелами, умудрился дать подробные показания, взяв на себя ответственность за организацию и проведение теракта. Убийцы, которые сами привезли человека на место казни, заставили его несчастную мать разговаривать с ним по телефону, умоляя его «сдаться», чтобы сохранить жизнь.

Даже прокремлевская «Комсомольская правда» заключила свой репортаж о ликвидации Соколова простодушным (дерзким?!) выводом «Дмитрий Соколов уже давно находился в разработке у спецслужб. Готовился теракт в Волгограде еще с сентября».

Кем он готовился, может убедиться каждый, просмотрев внимательно на сайте «Комсомольской правды» видеоматериал Юрия Плавского «ФСБ взрывает людей», (можно найти его в интернете, если он уже удален с сайта КП) и прочитав там же путаные показания руководителя СУ СКР по Волгоградской области г-на Мурзаева, пытающегося опровергнуть Плавского. Делайте выводы сами. Мурзаев (уж не потомок ли жандармского полковника Мерзляева?) не опровергает ни одного кадра видеозаписи. Он просто пытается утверждать, что подтянутые молодые люди, передающие ловко выпрыгнувшему из окна взорванного автобуса коллеге мешок (с будущими вещдоками, включая знаменитый паспорт?) — сезонные рабочие.

Невозможно вернуть к жизни погибших на Дубровке, в Беслане, в Волгограде. Но можно предотвратить дальнейшие злодеяния. Взрыв автобуса в Волгограде мог стать репетицией более чудовищных терактов. Необходимо его гласное расследование и предание суду преступников. Найти их очень просто. Рядовые исполнители на видеопленке. Их завравшиеся начальники — в своих креслах в их высоких кабинетах.