Александр Романов - Грезы о времени (сборник)

— Да… — признал Алекс, начав понимать, к чему клонит вождь.

— А это означает, — продолжил Сталин, — что изменятся и исходные условия для всех последующих операций войны. И все события на ней пойдут уже не так. И значит то, что нанесено у вас на картах на сорок второй, сорок третий и сорок четвертый годы, перестанет соответствовать действительности. И зачем тогда нам такие карты? Если же мы не станем вносить никаких изменений — да Борис Михайлович и сказал уже, что реально такой возможности у нас нет, — у нас будет в распоряжении некий эталон, по которому мы сможем сверять ход боевых действий. Чтобы, по крайней мере, не отклоняться от него, иначе, как я понимаю, все происходящее вообще пойдет вразрез с марксовой теорией исторического материализма. А мне бы этого, как материалисту, не хотелось.

У Алекса округлились глаза. Да и у остальных его спутников тоже.

— Но… — начал пришелец, желая что-то ответить на услышанное, но Сталин не дал ему договорить.

— У нас на фронте тяжелейшее положение, товарищи гости, — сказал он. — Немцы рвутся к Москве. Нам приходится снимать войска с Дальнего Востока, чтобы переломить ситуацию. А там — японская армия. Если ваша информация верна — японцы по нам не ударят. А если все же ударят? Что сможет противопоставить им Дальневосточный фронт? Не надо так реагировать! Я не сказал, что ваша информация является дезинформацией! Вы сообщили о том, что вам известно. Но вы не сообщили, каким образом нам добиться такого положения, которое, по вашим словам в ближайшем времени сложится на Дальнем Востоке. А не зная этого, мы не можем знать, что нам для этого предпринять. Прикажете верить вам на слово? Я учился в свое время в семинарии. И благодаря этому знаю, чем знание отличается от слепой веры. Давайте не будем уподобляться глухим, ведущим слепого, — ни у вас, ни у нас нет на это права перед историей. Нам сейчас жизненно важно — как ничто иное в данный момент— остановить фашистское наступление. Для этого нам нужны пушки и снаряды, авиация и танки, нужно достаточное количество войск. Нам нужны грамотные генералы, способные разработать план сражения, нужны разведчики, приносящие текущую информацию. Нужна, наконец, твердая партийная дисциплина, чтобы не сорваться в хаос в этой критической обстановке. А рассказы о том, что четвертого декабря Красная Армия начнет победоносное наступление под Москвой, оставим писателям… На потом, когда победим. А сейчас, товарищи, ваш вопрос можете считать решенным. До особого приказа вы поступаете в распоряжение товарища Берия. У него есть в отношении вас какие-то планы. Не сомневайтесь: ваш уникальный опыт и ваши знания будут использованы для победы над немецко-фашистскими захватчиками с максимально возможной эффективностью. И впоследствии — тоже… Заберите… ваши приборы, — Сталин так и не закуренной трубкой указал на выставку на столе. — Время нашего разговора заканчивается. Товарищ Берия позаботится о вас. А вас, Борис Михайлович, я попрошу задержаться в связи с новыми данными…

Посмотрев в спину Лаврентия, уводящего свалившихся им внезапно, как снег на голову, пришельцев из будущего, Сталин взял из раскрытой коробки папиросу и начал набивать трубку, не глядя на молчаливо ждущего Шапошникова.

У них имелось на сегодня еще много дел.

Гудериан подходил к Туле, и остановить его было практически нечем…

День клонился к вечеру. Длинные тени протянулись по земле, контрастно подчеркнув еще яркое летнее небо.

Слава сидел у окна и, откинув занавеску, чистил на подоконнике пистолет. В окне, как в телевизоре видна была часть двора и часовой с трехлинейкой у выезда на улицу. По двору ходили куры. Было тихо.

Зафыркал мотор, и возле их дома остановилась запыленная как нечищеный сапог полуторка. Хлопнув дверцей, на траву спрыгнул какой-то командир, отпустил машину и шагнул во двор. Часовой сделал было попытку преградить ему путь, но приезжий что-то коротко сказал, и солдат встал обратно на место и даже вытянулся по стойке смирно.

«Ого! — подумал Слава, проталкивая через канал ствола кусок ветоши. — Это еще кто?» И только затем узнал приехавшего. Сунув не дочищенный ТТ на подоконник, он уже через несколько секунд оказался в сенях и распахнул дверь, ведущую на крыльцо.

— Ну ты даешь, Женька! Тебя и не узнать! — заявил он. — Всего четыре дня назад уезжал солдатом! А счас, блин — капитан. Да как одет! С иголочки! И пострижен! Перевоплотился полностью! Выпускники щукинского училища — самые блестящие офицеры Советского Союза, блин — адназначна!

— Штаб фронта все-таки. Не как-нибудь. Вас тоже всех переодеть надо будет поприличней для столицы — отозвался рассеянно Женька, придерживая рукой щегольскую планшетку. — А офицеров, Слава, всех в Черном море утопили. У нас — командиры! Это здесь, значит, вы расположились? А где народ?

— А народ в поле! В поле народ! — расхохотался Слава, пропуская приятеля в дом. — Ну, рассказывай! Что там, как съездил? Удачно?

— Вполне. Только ты мне сперва пожрать чего-нибудь дай. Полдня, считай, на перекладных добираюсь, да не обедал — голодный, как собака!

— В общем, с Тимошенко все решили, — рассказывал Женька за столом. — Завтра из штаба фронта как раз идет «Дуглас» в Москву, я нас в список внес, как опергруппу. Так что собираться надо, с утра и выедем. Потому и спрашиваю — где все?

— Да кто где: Валерка в оперативном отделе — обстановку изучает, Данька с девчонками в госпитале второй день пропадает. Изображают из себя доктора Кашпировского в нескольких экземплярах. На них там все чуть не молятся…

— А не слишком? — насторожился Евгений. Хотя и не очень: как и остальные, он уже успел понять, что полученный ими дар гипнотического внушения работает со стопроцентной надежностью.

— Да не, нормально, — отмахнулся Слава и неожиданно рассмеялся, — тут с особистом местным пообщаться пришлось, — пояснил он. — На следующий день после твоего отъезда. Вызвал к себе — мы уж думали, что тут нас и повяжут. Но ничего… Предъявил я ему кредитную карточку «Виза» — как положено, не выпуская из рук дал ознакомиться. Бедняга аж под козырек взял и едва каблуками не прищелкнул: шутка ли, спецгруппа непосредственно от самого товарища Сталина! Признал все полномочия без претензий. Полностью содействует теперь, вплоть до предоставления секретных документов.

Евгений только хмыкнул — ему, судя по всему, тоже пришлось столкнуться с похожим в «командировке».

— А ты чем занимаешься, историк саморощенный? — спросил он.

— А я с разведчиками в поиск сходил, — не стал скрытничать Слава.

— Ты чего? Смелый что ли слишком? А если бы грохнули случайно?!

— Да нет. Тут сейчас тихо, — возразил Слава, твердо считавший себя правым. — А волков бояться — в лес не ходить, знаешь ли. Да и нормально сходили, будь уверен. Я даже языка взял.