Татьяна Москвина - Страус – птица русская (сборник)

Почему-то особо радушны и веселы продавщицы солений, видимо, есть связь между сутью продукта и продающим его, а соленый огурец – он что? Он классика. Поэтому в мире рынка продавщицы соленых огурцов держатся как-то особенно твердо и уверенно.

А вот на лицах продавщиц птичьего отдела, где курицы-индейки, залегли с недавних пор странные тени.

Дело в том, что у них на прилавке среди наших обыкновенных синявинско-бугровских цыпок завелись какие-то загадочные части неведомых птичьих тел. Названия гласят: «голень индейки», «шея индейки», «крыло индейки». Но, мысленно складывая эти разрозненные части в первоначальную птицу, приходишь к мысли, что это не индейка. Или какая-то фантасмагорическая индейка гораздо более метра в высоту. Ведь ее голень одна только достигает полуметра, а устрашающая шея и огромные крылья вообще навевают воспоминания о птеродактилях. Смотрела я смотрела на эти загадочные части тела, и вырвись у меня крик души: «Господи, что ж это у вас за индейка! Прямо страус, а не индейка!»

Продавщица с некоторым уважением посмотрела на смышленого покупателя и тихо ответила: «Да это и есть страус…»

Страус?!

И молния озарила ум.

Я вспомнила, как некоторое время тому назад видела по телевизору выступления одного русского маньяка, который убежденно говорил о необычайно высоких вкусовых свойствах страуса как съедобной птицы и срочной необходимости разведения заморского чуда в России. Маньяк, разумеется, был вооружен множеством цифровых выкладок и особым блеском в глазах, который без всяких цифр убеждал в том, что участь страуса решена: страус – птица русская. Такой же блеск пытливых глаз в связи с учением марксизма когда-то решил и судьбу России. Марксизм был привезен, взращен и внедрен с потрясающим результатом…

Какое-то время о судьбе страусов как русских птиц ничего не было известно. Потом пришли тревожные вести: на ферме случились катастрофы, страусы пали, и мы по-прежнему были лишены вкусовых свойств чудо-птицы. Но маньяк не сдавался. Периодически то здесь, то там я находила отзвуки информации о деятельности внедрителя страусов. И наконец, как можно догадаться, всё получилось! Буквально не прошло и двадцати лет.

То есть страусы укрепились, размножились и стали давать приплод в промышленном количестве. И тут героя-страусовода настиг эффект, понятный без разъяснений всем коренным петербуржцам: по-питерски уважая маниакальность таких размеров в теоретическом плане, мы на практике страусов есть не собираемся. Недаром сегмент экзотических блюд в наших самых дорогих ресторанах ничтожен. Консервативны-с! Согласитесь, надпись «мясо страуса» надолго способна лишить аппетита почти любого петербуржца. Вот если бы продавались перья страуса – это еще как-то могло бы заинтриговать хотя бы театральный Петербург, где до сих пор идут пьесы из господской жизни. Но кушать страусов! Это нереально. С тем же успехом можно было бы продавать мясо тигра… Тем более цена у них внушительная – под 300 рублей кило.

И вот развязка: страусов продают под видом индейки. Полуметровые голени и трубы шей заморского чуда, плодоносящего на русской земле, скармливаются под ярлыком более-менее обыкновенным, хоть как-то привычным потребителю. Удивление размерами новоявленной «индейки» остается внутренним явлением будней рынка. Нельзя сказать, что реальный страус, который индейка по документам, зажил яркой товарной жизнью – его покупают вяловато, однако покупают, особенно когда синявинские цыплята заканчиваются. Но если бы страус не скрывался лукаво, а так и лежал под собственным экзотическим именем, даже вялое впаривание его закончилось бы намертво!

Эта история меня напрягла. Теперь я с некоторым страхом всматриваюсь и в прочие товары на рынке: кто их знает, наших весельчаков? Не выдают ли они кенгуру за телятину? Точно ли передо мной хурма, а не плоды каучукового дерева? А это вообще молоко или сок амариллиса? Вправду ли эти яйца куриные, а не крокодиловые? После индейковидного страуса ожидать можно всего.

Вот ведь беда приходит, откуда и не ведаешь. Не проговорись продавщица, никогда бы не подумала, что в мирном птичьем отделе завелись такие чудеса. А еще считается, что профессия домохозяйки – тихая и спокойная.

Да это самое опасное нынче занятие. Хуже, чем по морю ходить. Кругом рифы, ямы и буруны. Одни подвохи! Не знаешь, что принесешь домой в корзиночке – еду или отраву.

А к страусам теперь я отношусь нежно. Это раньше он был далеким и странным. Теперь не то. Теперь у страуса завелась русская судьба, наша, родная, понятная. Мерзнет он, горемычный, где-то в области на ферме, клюет что-то там понемногу, размножается поневоле – и едет на прилавок под именем индейки, никем не опознанный, безымянный, бесславный русский зэка! Эх, страус, русская птица. Обнять бы тебя вечерком, выпить по маленькой и поплакать о нашей общей судьбинушке…

Составители анонсов довольно легко могут отделаться от нового фильма Алексея Балабанова «Жмурки», твердо поместив его в рубрику «черная комедия в духе Тарантино». Однако эту операцию можно смело признать бессмысленной: она явно неадекватна картине. Тарантино – глобальное явление стиля, безразличного к моральным ценностям, а Балабанов – сын трудового народа, и любое его творческое высказывание так или иначе задевает обостренное чувство национального. Соль «Жмурок» – в ядовитом сатирическом огне, который горит в душе режиссера, лихо и весело расправляющегося с бандитской романтикой в кинематографе. Можно сказать, что «Жмурки» – это «Анти-Бригада». Балабанов истребляет все претензии русских бандюков на героическое, претензии, которые они так щедро финансировали. Жадно оплачивая запредельную эстетизацию своих рыл, братва надеялась пролезть без спросу в царство прекрасного: погуляли и хватит, похоронил вас Алексей Балабанов. «Жмурки» – могила криминального романтизма: ни людей, ни героев, одни уроды. Хотя они и покупают гамбургеры, а в одной бригаде даже действует черный (Г. Сиятвинда) – это наши уроды, не ошибешься, и «Эфиоп» недаром так свирепо настаивает на том, что он русский. Он русский, и это многое объясняет.

Действие картины происходит в 90-е годы, в замызганном провинциальном городе (для этих целей сгодился непарадный Нижний Новгород, как сгодился бы, в общем, любой русский город), по которому на убитых тачках рассекают мужчины разного возраста и разной степени «отмороженности». Основная интрига (сценарий Стаса Мохначева и Алексея Балабанова) прочитывается не без труда и отпечатка оригинальности не имеет. Суть в том, что некий мент (В. Сухоруков), решив по-легкому срубить капусты, подбивает трех уродов забрать кейс с деньгами у людей Сергея Михайловича, бандитского Папы (Н. Михалков). В кейсе оказывается героин. Папиным пацанам (Д. Дюжев, Ал. Панин) приходится отбивать порошок, по пути превращая большое количество живых белковых тел в трупы. Все у них получается. Окрыленные удачей, пацаны преспокойно решают кинуть Папу и отправляются в Москву за счастьем, которое, судя по финалу, сбывается с неумолимостью русской сказки. А жмурки – это игра такая: если, стреляя себе в висок, зажмуришься, значит, проиграл.