Эдуард Шатов - Божия коровка

Э.: Называй как хочешь, но не удивляйся, что «мурло» тоже найдет для тебя подходящее определение. И пока вы оба этого не поймете, России нечего надеяться на изменение ситуации.

Конечно, нет ни одного человека, который никогда не врет. Это вообще, как кажется, следующий навык, который приобретает ребенок, после того как научится говорить. В основном, для пользы дела.

— Ты убрал игрушки?

— Да, конечно.

— Но ты же не убрал.

— Да, я забыл.

По мере вырастания и вступления во взрослую жизнь люди переходят в стадию любовных врунов и делятся на два больших подкласса. Одни врут, что любят, чтобы легче достичь желаемого, другие врут, что не любят, чтобы не оказаться в унизительном положении. Очень смешно бывает, когда эти два типажа встречаются в поединке.

Иногда мы врем, потому что жалеем, чаще — потому что не жалеем, но есть категория людей, которые врут как дышат. Не для выгоды, а ради искусства. И достигают в этом большого мастерства.

При этом надо понимать, что вранье ради искусства должно быть лишено всякой материальной подоплеки. Это своего рода полет ласточки.

Приходит моя знакомая школьница однажды домой и говорит маме:

— Представляешь! Нам сегодня прививки делали!

— Как это? Без разрешения родителей?

Девочка скорбно:

— Я говорила медсестре, что нужно согласие мамы, а она не слушала меня и сделала.

Разъяренная мать на следующий день несется в школу, потрясая законодательством. Классная руководительница в изумлении несется к медсестре, потом все три (изумленные уже до крайней степени) ищут девочку. Девочка ковыряет носком пол.

— О, зачем, зачем, зачем — ты так глупо наврала? — исполняет на разные лады греческий хор.

— Не знаю, просто показалось, что это интересно.

Или более взрослый пример. Один мой знакомый твердил о близком знакомстве с актером Н. Как они вместе выпивают на даче и чуть ли не по бабам вместе ходят. Представьте себе удивление нашей компании, когда Н. на каком-то мероприятии проплыл мимо нашего товарища с каменным лицом. Мы спрашиваем:

— Но зачем? Неужели мы относимся к тебе лучше или хуже в зависимости от твоих связей со «звездами»?

— Не знаю. Так вышло…

Я могу рассказать кучу таких историй лживого полтергейста — швыряния словами, как предметами, без цели. Но любой имеет такого приятеля.

Ольга: Давай вообще поговорим о вранье. О разном. Не только художественном. Есть ли случаи, когда вранье оправданно?

Эдуард: Если при фашистской оккупации ты прячешь героя сопротивления и тебя спрашивают о нем, естественно сказать, что ты его в глаза не видел.

Другое дело, что человеческая природа часто готова любую ложь оправдать и назвать это ложью во спасение.

У каждого есть зоны, где он хочет обезопаситься, поэтому врет. Боится показать свою индивидуальность и укрывается за маской. Выстраивает вокруг себя искусственную реальность, пытается быть похожим или, наоборот, непохожим на других. В зависимости от того, что выгодно в настоящий момент. На самом деле подобное поведение после нескольких разоблачений приводит к полному краху.

Есть еще один способ вранья, его обычно применяют подростки. Называется «Будем говорить ложь, чтобы узнать правду». Примерно как в шуточном вопросе — «Когда вы прекратите пить коньяк по утрам?». В результате тот, у кого спросили, вынужден изначально опровергать и оправдываться.

О.: Почему именно подростки?

Э.: У детей и подростков действует механизм «проверки боем» того, как далеко можно зайти в общении со взрослым или ровесником.

О.: Знаешь, меня можно спросить напрямую, и я отвечу. Но ты прав, моя дочь обычно в разговоре на любую тему пытается зайти обходным путем. Меня это ужасно раздражает.

Э.: Стадия взросления. С возрастом пройдет. Но не у всех. А пока терпи — твоя дочь проверяет, насколько глубоко она может сунуть палец в мышеловку, чтобы его не прихлопнуло. Помнишь роман Достоевского «Подросток»? Там главный герой именно так себя ведет.

Церковь в последнее время тоже стала очень подростковой — никто не задает прямых вопросов, а пытаются ходить вокруг да около. Нащупывать. И предмет может быть совсем не интимным и отнюдь не скандальным, а человек побоится сказать, что думает. Это и есть подростковый подход.

О.: То, что ты называешь подростковым подходом, я называю гнилым заходом. Однако вполне может оказаться, что человек на самом деле лучше, чем его вранье.

Э.: Конечно. Но, к сожалению, сам человек должен это понять и отказаться от терновых кустов вокруг замка спящей красавицы. Пока не откажется, спящая красавица так и будет спать, а человек будет лучше только потенциально.

О.: Я полагаю, что Маша нашу беседу сейчас подслушивает из своей комнаты, у нее вранье — очень больное место… Ну и пусть слушает, кстати, потому что я хочу сказать очень важную вещь. Она любит ложь как род искусства, но когда она решается говорить прямо и правдиво, немедленно выясняется, что она умнее своего вранья. То есть — врет она плохо, а когда правду говорит, даже словарный запас богаче.

Э.: Нормальное дело — она ставит эксперименты над тобой и пытается понять, насколько этот стиль ей удается. Очень важная стадия развития, во время которой родители должны помочь ребенку найти правильный путь.

О.: Многие считают свое вранье родом веселого театра. Им весело и всем остальным тоже.

Э.: Примерно как портной в «Голом короле». Искусство от чистого сердца. И все вступают в эту игру, пока не находится мальчик, который кричит: «А король-то голый!».

О.: Ты предлагаешь врунам идти в сказочники?

Э.: Не совсем. Сказочник все же должен не просто фантазировать, но и определенные ценности передавать.

О.: Почему считается, что отец лжи — дьявол? Если, к примеру, ты соврал и спас человека, как в твоем примере выше, разве отец этой лжи — дьявол?

Э.: Вот тут стоит задаться вопросом отличия правды и истины. В нашем мире истиной считается нечто по Иммануилу Канту. Ты видишь, какого цвета мой ежедневник?

О.: Да, он черный.

Э.: Если вдруг он окажется красным, я должен послать тебя к офтальмологу или психологу. Это подход Канта. Более древнее понимание истины — это то, что незабываемо. Алетейя (истина), согласно древним грекам, сохраняется при переправе через реку забвения — Лету. Именно поэтому есть выражение «кануть в Лету». Хотим ли мы вспоминать наши плохие поступки? Нет.

То, что мы хотим забыть, то, против чего наша совесть восстает, и есть ложь в данном понимании.

Когда ты спасаешь гонимого и тебе приходится обманывать, твоя совесть спокойна. Дьявольскую ложь хочется забыть.