Татьяна Москвина - Ничего себе Россия! (сборник)

Воды этой реки холодны, что тоже непривычно для отечественной культуры. Наши лучшие актрисы, как правило, горячи даже до чрезмерности. Демидова же принесла на сцену и экран почти английскую щегольскую легкость, умный расчет, искусную постройку образа. Сила характера так живо чувствуется в ней и так необычна, что Демидовой часто поручали роли всяких военно-революционных маньячек, вроде эсерки Спиридоновой («Шестое июля»), кошмарной фашистки Ангелики («Щит и меч») или комиссарши («Служили два товарища»). Но Демидова на самом деле – искуснейшая актриса, владеющая в совершенстве своими средствами и способная держать тон в любом жанре. Вспомните хотя бы, как блистательно смешно, точно, умно, с каким пониманием стиля она сыграла герцогиню Мальборо в водевиле «Стакан воды». А совсем недавно прекрасно сыграла беспомощную, одинокую даму «хорошего общества» в картине Киры Муратовой «Настройщик». Так что амплуа Аллы Демидовой одним словом не определишь: актриса не в шутку разнообразна.

Да, как говаривал один персонаж русской комедии, «ум, ум, всюду нужен ум». Вопреки распространенному мнению, нужен он и в актерском деле. Все знатоки театра читали написанные прекрасным, ясным слогом книги Аллы Демидовой, а любители поэзии, шарахаясь от жирного «актерского» чтения стихов, признают за Демидовой право на ее корректное, умное исполнение.

И, как в каждом большом актере, в ней есть свое «послание», своя «весть современникам». И, наверное, это послание – о человеческом достоинстве перед лицом превратностей судьбы и воли рока, достоинстве, который каждый обязан хранить вне зависимости от пола и возраста. Не делать губки бантиком и не сюсюкать – ой, я же дамочка, мне можно унижаться, врать, болтать глупости, бездельничать. А идти, не склоняя головы, спокойно и достойно, никуда не торопясь и ни под кого не подлаживаясь, гордо и просто – навстречу Божьему Суду.

Она не как-то там бочком, незаметно, потихоньку проникла в искусство – Татьяна Догилева предъявила себя всю и сразу, с удалью, ширью и размахом, и запомнилась всем с первого предъявления. И в этой очевидности, неоспоримости самого существования актрисы ее суть, зерно, «точка сборки». Татьяна Догилева и живая, земная, простая, горячая жизнь – конечно, сестры. Ничего общего не имеет актриса с призрачными, лунными красавицами-дивами экрана, которые тоже по-своему хороши, вот только все норовят растаять при свете солнца…

Догилева и сама не растает, и товарищам не даст потечь. Ясно же: тут у нас что-то настоящее, как земля под ногами и морковь на огороде. Что-то яркое, вкусное, полезное. И упрямое: задушит и сорняки, хоть и культурное растение. Сила жизни! Или даже, можно сказать, силища. И – полная искренность, «полная гибель всерьез». Никогда Догилева не спасалась в маленьких дамских уловочках, не щадила себя, принимая все, что сваливалось на голову от жизни, а оттого и самые вредные и хищные ее героини все-таки всегда ужасно простодушны. Что думают, то и лепят, куда хотят, туда и несутся. Яблочки падают недалеко от яблоньки, и в догилевских девчонках и тетках всегда есть что-то от ее личного бесстрашия, жажды быть, прямолинейности, четкости и огромной любви к жизни.

Родное лицо, как родная природа – не удачным сочетанием черт манит, не красивыми изгибами и ярким блеском, а западает в душу знакомой, неяркой, но бесконечно притягательной милотой, искренним светом души. В Догилевой опознавали и опознают себя сотни тысяч женщин, она для них своя, родная, дочь трудового народа, и не в имениях и дворцах проводила свое детское лето – а, ясное дело, в пионерлагере. И тем не менее она – оригинальная, ни на кого не похожая артистка и мастерица. В равной мере способная на драму и на комедию, что – редкость вообще-то.

На сцене я впервые увидела Догилеву, когда театр «Ленком» гастролировал в Ленинграде. Шел спектакль Марка Захарова по пьесе Алексея Арбузова «Жестокие игры». Догилева выступала в главной роли, играла современную (для той поры, для конца 70-х) девчонку, приехавшую из провинции в столицу. Какая она была! Что-то среднее между солнечным зайчиком и шаровой молнией. Какое-то энергетическое косолапое чудо ходило по сцене, искрилось радостью, смехом, злостью, любовью, слезами, восторгом. Простецкие манеры, грубоватый голос, хохот, который можно передать междометием «гы-ы-ы!» – удивительным образом это было очаровательно, прелестно в ней. Никакой вульгарности, грязи, пошлятины – живая, дикая, чудесная девчонка явилась на сцену от имени жизни показать всем, до чего она, зараза-жизнь, хороша, несмотря ни на что!

Такой же Догилева предстала и широкому зрителю в кино, начиная со знаменитых «Покровских ворот» Михаила Козакова. Про ее героинь того времени никак не скажешь: она пролепетала, она прошелестела, – скорее: она хмыкнула, она крякнула. Но не влюбиться в этих румяных, абсолютно душевно здоровых девчонок было невозможно.

Между тем душевное здоровье Догилевой несколько припозднилось – в кинематографе 50-60-х годов ей с ним было бы попривольнее. Нашла бы она тогда, в том времени, и свой театр – может, «Современник», может, Малый театр. В своем времени она своего родного театра не нашла. Да и роли пошли куда более драматичные, с надрывом, с несчастной любовью. «Про любовь» Догилева играла великолепно, если вспомнить хотя бы ее образы в «Забытой мелодии для флейты» Рязанова и «Афганском изломе» Бортко. И комедии ей давались прекрасно – чего стоит одна лишь «Блондинка за углом»! – только вскоре как-то опошлились и выродились и наши комедии, и «сестра наша жизнь». Догилева прекрасно освоила типаж, который потребовался в грубом площадном кино – жадную, вороватую тетку, способную на все, если злостный житейский аппетит того потребует. Но Догилева может решать и не только «арифметические», простые задачи в искусстве. Она умеет делать сложно и красиво. Лучший пример – ее соседка из картины Режи Варнье «Восток-Запад», просто маленький шедевр. Ведь эта коммунальная гадюка-стукачка – тоже человек, женщина, ведь она любит и страдает, она отвратительна, смешна, но вдруг ее становится немного жаль, а как только становится жаль – человеческое убожество и подлость этой твари выплывают во всей красе. Варнье не зря хвалил актрису в своей книге – мастерство ее очевидно. В глаза бросается, можно сказать! Как мне жаль, что Догилева ни разу не встретилась с драматургией А. Н. Островского – какое ей было бы там раздолье. Хотя список сожалений можно было бы продолжить – разве один Островский был бы ей по плечу? А Гоголь, а Володин? Случился один Радзинский, в пьесах которого Догилева, было время, игрывала славно. Впрочем, и крупных кинорежиссеров в биографии актрисы было не так много. Наверное, мешали штампы восприятия – ну, Догилева, это так, лимиту, девушек-маляров играть. Неправда! Возможности актрисы далеко не исчерпаны. Ее еще не только не съели, но даже и не откусили как следует.