Николай Шавыкин - Тайны пропавших экспедиций

Тем временем немецкий командующий привел 14 июня в действие свой план, по которому «Лютцов» и «Шеер» должны были перейти в Альтен–фьорд, а «Тирпиц» и «Хиппер» — в Вест–фьорд. Атаковать конвой следовало между 20° и 30° восточной долготы. 1 июля немецкий самолет, а затем и подводная лодка установили контакт с конвоем PQ-17, а вечером того же дня он подвергся безуспешной атаке торпедоносцев. К этому времени конвои разошлись, и QP-13 благополучно следовал на запад. 3 июля английский самолет–разведчик обнаружил выход немецких кораблей из Тронхейма. В тот же день «Тирпиц» и «Хиппер» прибыли к Лофотенским островам, а «Шеер» — в Альта–фьорд. («Лютцов» и три эсминца получили повреждения от посадки на мель и дальнейшего участия в операции не принимали.)

Утром 4 июля конвой понес первые потери — один транспорт был потоплен торпедой с самолета. Вечером того же дня конвой атаковали 24 торпедоносца и 3 судна получили повреждения, из которых два пришлось затопить.

Тем временем в Альтен–фьорде собрались все тяжелые немецкие корабли, готовые к атаке конвоя. В страхе перед нападением немецкой эскадры английское командование приказало крейсерам прикрытия, также эсминцам из непосредственного охранения покинуть конвой и отойти на запад. (При конвое осталось только несколько малых кораблей.) Конвою было приказано рассредоточиться и самостоятельно следовать в Архангельск. Этот приказ существенно облегчил возможность уничтожения судов конвоя авиацией и подводными лодками. Эскадра адмирала Тови 8 июля прибыла в Скапа–Флоу, бросив транспортные суда на произвол судьбы. Немецкая эскадра вышла в море ненадолго и после обнаружения советской подводной лодкой К-21, а, также получив сведения о рассредоточении конвоя, благополучно вернулась в Нарвик. Задуманная англичанами атака «Тирпица» авиацией не состоялась, а конвой PQ-17, будучи для этого своеобразной приманкой, понес большие потери, не выполнив этой своей задачи. Потери от ударов авиации и подводных лодок были невосполнимы. Погибло 23 транспорта. Вместе с ними было потеряно 210 самолетов, 430 танков, 3350 автомашин и около 100 тыс. т других грузов. Большие потери были и среди экипажей потопленных судов. Спасательная операция и поиск терпящих бедствие моряков продолжались почти три недели. Результатом было спасение кораблями и авиацией Северного флота и кораблями союзников около 300 моряков. По–разному вели себя командиры транспортов после получения приказа конвою рассредоточиться. Одни поддались панике, другие, напротив, проявили выдержку и находчивость. Здесь следует отметить грамотные действия лейтенанта Грэдуэлла, командира траулера «Яршир». Он собрал четыре транспорта, ввел их в лед и приказал выкрасить борта кораблей, обращенные в сторону чистой воды, в белый цвет. Выждав двое суток, он благополучно довел суда до Новой Земли, а затем и в Архангельск. Грэдуэлл не был профессиональным моряком (до войны он был адвокатом), но нашел выход из создавшегося положения лучше любого профессионала. Не в пример ему трусливо поступил командир транспорта «Винстон–Сален». Транспорт, достигший Новой Земли, был посажен на мель. Замки с орудий были сняты и выброшены за борт, а команда высажена на берег. Только вмешательство оказавшегося случайно в этом районе известного летчика Мазурука способствовало спасению транспорта и груза. Всего прибыло в порт назначения только 13 судов, в том числе два спасательных. Они доставили 896 автомашин, 87 самолетов, 164 танка и 57 тыс. т других грузов. Успех противнику достался недорого — из 200 самолетов, участвовавших в атаках, немцы потеряли только 5. Потерь подводных лодок не было.

В заключение печальной истории конвоя PQ-17 следует попытаться ответить на один вопрос что послужило причиной быстрого возвращения немецкой эскадры во главе с «Тирпицем» —получение сообщения о том, что конвой рассредоточился или обнаружение и атака его подводной лодкой К-21? Получение сообщения о том, что конвой рассредоточен и транспорты направляются в Архангельск самостоятельно, действительно могло служить поводом к возвращению, поскольку совершенно нерационально гонять целую эскадру в надежде обнаружить и потопить два–три транспорта, и это в лучшем случае, учитывая размеры акватории и погодные условия. Не следовало также немцам забывать о возможных атаках подводных лодок и авиации. Так стоило ли рисковать? Такое отношение к своим тяжелым кораблям было в характере немецкого командования. Теперь попытаемся ответить на вопросы: была ли атака советской подводной лодки и каковы ее результаты? В советской исторической литературе, особенно издаваемой в первые годы после войны, как правило, говорилось об удачной атаке К-21 и о повреждении «Тирпица». Об этом пишет в своих мемуарах командующий Северным флотом в период Отечественной войны адмирал А. Г. Головко: «Докладывая мне об ударе по «Тирпицу», Лунин, как всегда, был лаконичен… Носовые торпедные аппараты К-21… были в мгновенной готовности к выстрелу. И вот, когда до дистанции залпа осталось не более трех минут хода, фашистская эскадра сделала неожиданный поворот и легла на новый курс. Медлить было некогда, и Лунин снова принял правильное решение: произвести залп четырьмя торпедами из кормовых аппаратов с интервалом в четыре секунды и с дистанции семнадцать–восемнадцать кабельтовых. Два взрыва были зарегистрированы через две минуты пятнадцать секунд; гул третьего взрыва продолжался двадцать секунд; за ним послышались еще два взрыва. Причиной всех трех последних взрывов Лунин считал то, что вражеский миноносец, который повернул на контркурс к линкору, когда К-21 выпустила первую торпеду, скорее всего, перехватил ее на себя и затонул, после чего на нем в момент гибели взорвались глубинные бомбы…» Сразу отставим гибель (или повреждение) немецкого эсминца: ни один не был ни потоплен, ни поврежден в это время. Теперь о попадании торпед (по крайней мере двух, если судить по докладу Лунина) в «Тирпиц». Вахтенный журнал «Тирпица» не содержит сведений о попадании торпед и повреждении корабля. Можно предположить, что командир корабля сознательно не отметил повреждения линкора и, как следствие, неудачного его выхода для атаки конвоя, чтобы лишний раз не вызывать недовольство Гитлера слабой результативностью тяжелых кораблей. Однако скрыть факт атаки подводной лодки и полученные повреждения, учитывая численность экипажа и береговых частей, которые обязательно были бы в курсе, чрезвычайно трудно, а вернее, невозможно. Притом такое сокрытие могло вызвать гораздо большее неудовольствие верховной власти, чем сам факт повреждения. Так что же слышал Лунин после того, как лодка выпустила четыре торпеды? Во–первых, плохо согласуются расстояния до «Тирпица», время движения торпед и их скорость. Можно предположить, что Лунин ошибся в определении дистанции или она изменилась в меньшую сторону за время движения торпед. Наконец, он мог ошибиться и в определении времени движения, опять в меньшую сторону. Но это вызывает вопрос не слишком ли много ошибок?