Эксперт Эксперт - Эксперт № 33 (2014)

Политика проводилась весьма результативно, хотя и не слишком любезно. С 1880-х годов Франция не только успешно вела таможенную войну против Италии, но и посредством своих банков обесценивала итальянские ценные бумаги. Итальянцы какое-то время держались, однако военно-политический провал в эфиопском конфликте 1895–1896 годов (Италия не просто проиграла войну африканской стране, но стала первой европейской державой того времени, которая выплатила контрибуцию африканцам) не оставил Риму особого выбора, кроме как пойти на переговоры с французами.

Прежде всего Риму и Парижу удалось поделить североафриканские территории, долгое время бывшие основным источником конфликта между странами. В 1896 году они закончили спор о Тунисе — Италия признала его частью французской колониальной системы. В 1900 году Рим отказался и от претензий на Марокко, в обмен на что получал полную свободу действий в Триполитании и французские кредиты для спасения экономики. Кроме того, в 1898 году подписанием экономического договора была завершена таможенная война между странами.

В итоге, несмотря на официальное продление Тройственного союза в 1902 году, Париж и Рим заключили в конце того же года соглашение о нейтралитете Италии как в случае ведения французами оборонительной войны, так и в случае «если Франция, вследствие прямого вызова, окажется вынужденной для защиты своей чести и безопасности принять на себя инициативу объявления войны против любой державы».

Подход к Италии нашла и Россия. После аннексии Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией, полностью проигнорировавшей позицию Рима и Санкт-Петербурга, последние в конце 1909 года заключили союз по сохранению дальнейшего статус-кво на Балканах. Помимо этого, Италия обязывалась «относиться благожелательно к интересам России в вопросе о проливах», а Россия обещала уважать интересы Италии в Триполитании и Киренаике.

Британские проблемы

Между тем в Елисейском дворце опасались, что союз между Францией, Россией и Италией не справится с германо-австрийским блоком, к которому присоединилась еще и Турция. Ключевой тут становилась роль Великобритании, от выбора которой фактически зависел исход войны. Французы хотели убедить Лондон вступить во франко-российский блок, однако тут было две проблемы: натянутые отношения между Лондоном и Парижем, с одной стороны, и между Лондоном и Санкт-Петербургом — с другой.

Англо-французские противоречия прежде всего касались колониального вопроса. И обострились они именно в последней четверти XIX века. Находившиеся в середине века у власти либералы не были склонны проводить колониальную экспансию — они считали, что для Британии куда важнее быть доминирующей торговой державой. «Я склонен думать, что, за исключением Австралии, не существует ни единого владения Короны, которое, при подсчете расходов на военные нужды и протекцию, не оказалось убыточным для жителей этой страны», — говорил один из них, Джон Брайт. Все территориальные приобретения, которые делала Британская империя в это время, имели в основном цель обезопасить Суэцкий канал и путь в Индию.

Однако у консерваторов была иная точка зрения. «По моему мнению, ни один министр в правительстве этой страны не сможет выполнять свой долг, если не будет использовать любую возможность для возрождения, насколько это возможно, нашей колониальной империи», — говорил лидер Консервативной партии Бенджамен Дизраэли. Придя к власти в 1874 году, он развязал войну в Афганистане. При консерваторах Англия активно взялась и за покорение Черного континента, вступая в противоречия с другими странами Европы. «Когда я в 1880 году покинул министерство иностранных дел, никто и не думал об Африке. Когда я вернулся в министерство в 1885 году, европейские нации были практически на грани конфликта из-за различных частей Африки, которые они могли бы получить», — говорил в 1891 году премьер-министр Роберт Солсбери. И здесь британские интересы особо конфликтовали с французскими.

Пиком противостояния считается Фашодский кризис 1898 года. Тогда у местечка Фашоды в верховьях Нила в 1898 году встретились две экспедиции: французская под командованием капитана Маршана и английская, которой руководил генерал Китченер. Французы поставили там свой флаг, однако британцы, только что подчинившие Судан, потребовали от французов убраться из долины Нила. В итоге Англия оказалась на грани войны с Францией, и Париж, трезво оценив печальные перспективы войны франко-русского союза одновременно с Англией и Тройственным союзом (все прекрасно понимали, что в Германии воспользуются англо-французской войной для еще одного разгрома республики), предпочел отступить. Маршан был отозван из долины Нила в обмен на обещания англичан начать переговоры о доступе Франции к верховьям реки, однако свое слово Лондон ожидаемо не выполнил. Но слишком портить отношения с французами англичане тоже не хотели, поэтому они передали Парижу часть Судана, что позволило соединить французские колонии в Северо-Западной и Центральной Африке. Но отношения продолжали быть натянутыми.

Британо-российские дела тоже шли неважно. Активное проникновение России на юг и восток, усиление позиций в Персии и Центральной Азии, а также намерение захватить Константинополь очень беспокоили британское правительство. В конце 1880-х российские войска вышли к афганским границам, и Британия начала угрожать России войной. Кроме того, она заключила антироссийский договор с Японией, который, по мнению англичан, мог бы воспрепятствовать захвату Россией Северного Китая.

Спасибо кайзеру

Казалось, что эти непримиримые противоречия не только не позволят Англии войти в коалицию с Парижем и Санкт-Петербургом, но и станут предлогом для выступления против франко-российского союза в мировой войне. Однако в какой-то момент Британия изменила отношение к обеим континентальным державам и оперативно урегулировала с ними все проблемы. Британцы посчитали, что куда более серьезная угроза для них исходит из Германии.

Победа над Францией и объединение Германской империи нарушило бы основополагающий принцип британской политики на континенте, подразумевающий недопущение создания державы-доминанта. По словам британского консерватора Бенджамена Дизраэли, после создания Германской империи «равновесие сил полностью разрушено; и страной, которая от этого больше всего пострадала и которая больше всех почувствует эту великую перемену, является Англия».

Британия почувствовала еще большую угрозу после того, как молодой и динамичный Рейх взял курс на лишение Лондона мирового господства. В частности, в области мировой торговли. «Или мы экспортируем товары, или мы экспортируем людей. Мы не в состоянии жить дальше при таком прибавлении населения и без соответствующего роста промышленности», — заявил преемник Бисмарка на посту канцлера Лео фон Каприви. При нем Германия заключила экономические соглашения с Австро-Венгрией, Россией, Испанией, Италией, Бельгией и другими странами, а немецкие товары начали вытеснять английские даже непосредственно из английских колоний.