Никита Кузнецов - Под флагом России

Обломок палубы, подхваченный грозными бурунами, стал крутиться среди камней, точно в водовороте. Измученные горемыки держались на обломке с большим трудом, судорожно цепляясь окровавленными ногтями за каждый ничтожнейший выступ. Особенно тяжело было несчастному Трапезникову, медленно истекавшему кровью. Силы его быстро угасали... Наконец он не выдержал и с мольбой простонал:

— Братцы, привяжите... Невмоготу держаться...

Товарищи, несмотря на полное свое изнеможение, тотчас же отозвались на мольбу страдальца. С нечеловеческими усилиями подтащили они его к сохранившемуся обуху, к которому и привязали кое-какими обрывками веревок, случайно попавшими под руку. К сожалению, их самоотверженная работа не имела значения: Трапезников вскоре умер, не испустив ни одного стона, ни одной жалобы на злосчастную судьбу. Он угас, как мученик, покорный воле Божией... Между тем обломок несло все ближе и ближе к берегу. Необыкновенно счастливо миновал он там и здесь торчавшие каменья, вокруг которых буруны бушевали с адским ревом, подобным реву каких-то сказочных чудовищ. Море, беспощадное и грозное, продолжало неистовствовать сильней и сильней, точно досадуя, что последние жертвы начинают ускользать из его мертвенных объятий... Солнце стало уже заходить, бросая на скалистый берег Сахалина кровавый отблеск. Подобным же отблеском было охвачено полнеба; казалось, оно было совершенно залито кровью, словно неведомые духи праздновали в пространстве жестокую тризну... Вот последнее солнечные лучи скользнули по белевшему вдали парусу... Парус ближе и ближе, все растет и растет... Показался уже знакомый корпус «Крейсерка»... Шхуна неслась попутным ветром прямо в залив Терпения, видимо кого-то отыскивая... Так, по крайней мере, казалось двум страдальцам, продолжавшим колыхаться на своем утлом обломке. В их сердцах вдруг зародилась жгучая надежда на близкое спасение. Они стали кричать, стараясь перекричать неумолчный рев бурунов, махать сорванными с тела рубахами, думая привлечь внимание «Крейсерка»... Напрасно!.. Шхуна, не замечая среди крупных волн погибающих, прошла слишком далеко и вскоре исчезла на горизонте. Надеждам страдальцев был нанесен последний тяжкий удар. Изможденные физически, истомленные душевно, они безмолвно склонились к обломку... Крупные слезы отчаяния полились из их воспаленных глаз и смешались с соленой водой бушующего моря... В этот момент плот нанесло на гряду камней с такой всесокрушающей силой, что он разлетелся, вдребезги. Все — вода, дерево и люди — смешались в каком-то адском хаосе... Через минуту на поверхности моря появился человек... Это был Корсунцев, чудом избегший смерти. Его несло прямо на отлогий берег, видневшийся всего в нескольких саженях...

Вельбот с американцами, выбравшись благополучно из бурунов, направился к Тюленьему острову, до которого предстояло идти под веслами и притом против свежего ветра и крупного волнения. Хищники, впрочем, не унывали. Совершенно освоившиеся со всевозможными передрягами моря, они работали веслами с редкой энергией, поощряемые боцманом Гарри, принявшим на себя, в силу своего недавнего положения, управление вельботом. Среди промышленников восстановилась строгая дисциплина. Они покорно исполняли все распоряжения Гарри, требовавшего безусловного повиновения, подобного тому, которое всегда поддерживал на шхуне «Роза», только что покинутой. Присмирел даже строптивый Питер, неожиданно очутившийся опять в подчиненном положении. Он сознавал, что обстоятельства изменились далеко не в его пользу, почему считал необходимым держать ухо востро. Он теперь опасался возбудить справедливый гнев боцмана, только на время забывшего недавнюю дерзость Питера и не находившего удобным сводить старые счеты при таких исключительных условиях. В данный момент все мысли Гарри были сосредоточены на том, чтобы благополучно добраться до Тюленьего острова, где представлялось возможным попасть на одну из хищнических шхун, иногда шныряющих по Охотскому морю до конца октября, в надежде на счастливую добычу котиковых шкур.

В течение целых десяти часов вельбот упорно шел к намеченной цели, подчиняясь стальным, привычным мускулам хищников, не знавших, по-видимому, устали. Уже почти сутки никто не ел и не имел во рту капли пресной воды, но между тем среди хищников не было заметно даже ничтожнейшего уныния и малодушия. Никто не выражал, ни словом, ни жестом, какого-либо протеста против непосильной работы. Всех воодушевляла жажда близкого спасения и скорого отдыха. Тюлений остров был уже недалеко. Встречный ветер доносил уже пронзительные крики морских птиц, еще не оставивших своего излюбленного плато. Промышленники без понуждения налегли на весла. Вельбот запрыгал по волнам значительно быстрее. Вдруг Томми, сидевший на загребном весле, перестал грести и пристально взглянул на горизонт, весь залитый багряным блеском заходящего солнца.

— Скверное дело! — отрывисто прохрипел он, ткнув перед собой мозолистым, заскорузлым кулаком.

Все молча взглянули по указанному направлению: на горизонте виднелся «Крейсерок», лавировавший к Тюленьему острову. На шхуне, по-видимому, уже приметили вельбот с американцами и старались нагнать его, в чем не представлялось никакого затруднения.

— Не уйти от него, — угрюмо проворчал Гарри. — Придется спуститься (по ветру) и просить помощи... будет лучше... Меньше подозрений...

Боцман налег на румпель и поворотил вельбот прямо на «Крейсерок».

— Вы не болтайте там, на шхуне, лишнего вздору... говорить мне одному... Как-нибудь вывернусь, — предупредил он товарищей.

— А может быть, на шхуне и другие с «Розы» всё уже рассказали, — сердито заметил старик Нед, начинавший опасаться за свою шкуру.

Совесть его была нечиста. Он отлично помнил, как хватил ножом в горло одного матроса, пытавшегося также сесть в вельбот. Правда, он ткнул разок ножом и другого, уже успевшего спрыгнуть в шлюпку, но с тем расправлялись все...

«При происшедшей тогда свалке с “Розы” могли и не заметить, кто больше всех работал ножом, — мелькнуло у Неда в голове, а за первый удар придется отвечать одному... А русские шутить не любят... Повесят... Наверное повесят!..» — мрачно решил он свою участь.

Гарри отлично приметил тревогу старика, разом как-то осунувшегося, и поспешил успокоить его:

— Не тревожься понапрасну, старая парусина... Все сойдет благополучно... Их в живых нет... Подумай хорошенько: на чем они спасутся... И мы-то едва выползли из бурунов... Не правда ли, старина?..

— Верно, верно, — согласился Нед, разом ободрившись от слов товарища.

— Глядите же, молодцы, будьте немы как рыбы, — вторично предупредил Гарри промышленников. — Дайте мне одному расхлебывать заваренную кашу... Ведь мы ее знатно пересолили, и вам она покажется не по вкусу...