Андрей Манчук - Кровь Донбасса

Такая созвучность с украинскими реалиями вряд ли была случайной для группы из далекой от нас американской глубинки. Ее песни отражали в себе социальные последствия общемирового процесса «восстания элит», который привел к обнищанию миллионов «маленьких» людей — не только в республиках бывшего Советского Союза, но и в торжествующих победу США, которых представляли нам в качестве эталона рыночного общества. Курт Кобейн, сын автомеханика и домохозяйки, вырос в Абердине — депрессивном городке лесорубов, где закрылось большинство фабрик, как это случилось и в Украине начала девяностых годов. «Абердин выглядел как город, в котором наступил конец света; так выглядят и другие промышленные города, когда в них умирает экономика, когда в них не остается денег и работы. Когда люди говорят о том, что 25 процентов населения США находится близко к черте бедности или за ней — они имеют в виду такие места, как Абердин... К нему даже бродяги близко не подходят — знают, что там нечем поживиться. Это реальная экономика США: та сторона Америки, о которой политики не любят разговаривать. У тебя нет никаких прав, только право на существование. Тебя никто не хочет знать, потому что ты не богат; у тебя недостаточно власти для того, чтобы стать частью какой-то политической программы. У тебя нет права голоса — потому что с тобой никто не считается», — вспоминала Тоби Вэйл, феминистка из «Riot Grrrl», подруга и муза Кобейна, которая впоследствии станет автором песни «Free Pussy Riot».

Согласитесь— эти слова могли бы проиллюстрировать положение множества украинцев из городов и поселков девяностых годов, разоренных все теми же демоническими силами свободного рынка. Достаточно вспомнить старую песню Кузьмы «Скрябина» из провинциального западноукраинского Нововолынска — честные стихи о сплине этого времени, которые даже подпали затем под репрессии ЛЬВОВСКИХчиновников.

Бiдна i соплива, брудна i нехлюйна,

Гидка i зрадлива, бридка i згубна.

Ti слизкi вокзали, на губах пiна,

Злодi, бомжари, то вона — Україна...

Вулицi, як нори, зрубанi дерева,

Нацики-герої, то вона — Україна...

Бiлi мерседеси, жовтi запорожцi,

Чия то вина, що то є Україна?..

Слушая это, можно понять, как мало изменилась за последние двадцать лет наша жизнь — пускай даже в нее вошел интернет, евроремонт, гаджеты и суши-бары. Стихи Кузьмы и сегодня выразили бы настроения многих наших сограждан, которые искренне поддержали новый Евромайдан. Однако элиты сделали все, чтобы не дать иного выхода их гневу, и умело использовали его в междоусобной борьбе за право управлять нами именем господствующего класса.

В клипе к «Come as you are» можно видеть знаковый коллаж, специально сделанный для обложки «платинового» альбома «Nevermind», который разошелся по всему миру на 30 миллионах дисков и в бессчетном количестве пиратских копий. Наивно улыбающийся младенец плывет к долларовой банкноте, нанизанной на рыболовный крючок. Этот коллаж стал символическим образом поколения, пойманного на наживку рыночных иллюзий, — поколения эпохи «Вашингтонского консенсуса» и «конца истории», объявленного тогда придворными философами неолиберализма. Согласно их мнению, отныне история должна была зафиксироваться в вечной стабильности социального неравенства — с кошмарными трущобами и фантастическими дворцами, согласно старому принципу «каждому — свое». А ударные авианосные соединения и потоки капитала, осваивающего новые рынки потребления и труда, должны были распространить эту стабильность на всю планету.

В песнях панка из Абердина, которые завороженно слушали по всему миру, звучал глухой протест против этого приговора — хотя это была не музыка бунта, а лишь музыка отчаяния. Крист Новоселич, басист «Nirvana», который впоследствии участвовал в антиглобалистских протестах и написал книгу о «сломанной демократии», вспоминает: придумав название альбому «Nevermind», Кобейн спародировал в нем общественную реакцию на бомбардировки Ирака. На пике славы он разместил на одном из сборников публичный призыв против расизма, сексизма и гомофобии. Биографическая книга о группе рассказывает, каким задумывался Кобейном известный каждому клип на песню «Smells like teen spirit» (к слову, посвященную Тоби Вэйл) — этот боевой гимн подростков девяностых годов. «Согласно идее Курта, на груди у девушек из группы поддержки предполагалось изобразить символы анархии, а ученикам надлежало бросать в костер из школьного оборудования содержимое своих бумажников; при этом чирлидерши должны были быть непривлекательными "ботаничками"». Конечно, продюсеры без особых проблем подавили эту робкую попытку мятежа. Это обеспечило группе фантастический коммерческий успех — но Кобейн упорно пытался бежать от него к наркотикам и алкоголю, закончив все выстрелом из винтовки.

Однако история и не думала кончаться — в том числе и в Украине. Порожденные реставрацией капитализма противоречия привели к новым кризисам, которые разрешались в рамках прежней матрицы управляемого буржуазией протеста — подталкивая людей к борьбе за ложные и враждебные им идеологемы. Трагедия начала девяностых вновь повторилась спустя годы — сначала фарсом, а затем кровавым кошмаром.

В 2004 году, на «оранжевом» Майдане Виктора Ющенко, украинцы вновь дали изловить себя на крючок политикам и миллионерам — опять поверив обещаниям построить в стране «настоящий», «честный» и «патриотичный» капитализм. И уже вскоре это обернулось для общества новым тяжелым похмельем массового разочарования. А спустя еще десять лет стартовал Евромайдан, и его идеологией предсказуемо явился все тот же синтез либеральных и националистических догм — своего рода гражданская религия украинской интеллигенции. По существу, участники недавних протестов воспроизводили лозунги и требования протестов конца восьмидесятых годов, предшествовавших социальной катастрофе «лихих девяностых». Ведь даже уничтожение памятника Ленину всего лишь стало римейком коллективного акта разрушения монумента героям Октябрьской революции на центральной площади Киева — которая именно тогда стала называться майданом.

Украинское общество вновь провели по кругу, как осла за морковью, — страдавших от кризиса людей заставили сражаться за то, что стало причиной кризиса. По странному стечению обстоятельств, в хоре музыкальных славословий Евромайдану об этом сумел спеть разве что тот же Кузьма «Скрябiн» — который давно стал циничным музыкальным «заробiтчанином» и, видимо, потому смотрел на ситуацию трезвее многих других.

Icтopiю пишуть чужими руками

Ti, що не ходять стояти на Майдани.

Пишуть, залишаючи чужої кpoвi плями