Сергей Лесков - Умные парни (сборник)

После распада СССР администрация Казахстана открыла Байконур для окрестных казахов, привыкших к кочевому образу жизни и взиравших на космодром с завистью. По городу бродили толпы пьяных мародеров, солдаты разбегались по независимым государствам, офицеры потребовали оставлять им оружие после дежурства. Начались массовые грабежи, поджоги, спалили даже Дом офицеров. Порядок стал возвращаться, когда Министерство обороны передало Байконур со всеми объектами Роскосмосу. По общему мнению, которое приходилось слышать неоднократно и из самых разных источников, гражданское управление оказалось несравненно эффективнее военного. Медленно, но верно Байконур восстанавливается. На местном Арбате, с уютными кафе, с фонарями-шариками и львами под бронзу, всегда многолюдно. В самом бойком месте стоит полутемное и полупустое заведение под вывеской «Офицерское кафе»…

По оценкам экспертов компании ILS, в мире существуют четыре космодрома, способных выполнять современные задачи: Байконур, американский Канаверал, французский Куру в Южной Америке и один из четырех китайских. Но наш космодром, безусловно, на первом месте. Из многих площадок Байконура самой загруженной является технический комплекс «Протон» – «Байторек», где когда-то шла работа над особо секретными ударными аппаратами для космических войн, до которых, к счастью, дело не дошло. Сейчас здесь корпят над разгонными блоками, навигационными ГЛОНАССами и «Протонами»…

«Бывал я в Америке, – прохаживаясь по сверкающему неземной чистотой залу размером в два с половиной футбольных поля, говорит заместитель директора завода Леонид Горюшкин. – Апломба много, а по делу намного хуже нашего. У нас чувствительные счетчики за чистотой следят, а у них пыли столько, что я с трудом удержался, чтобы пальцем слово из трех букв не написать. Мы создали прекрасные рабочие места, и я, отставной полковник, скажу, что военное ведомство такое хозяйство создать не способно».

В соседнем зале идет работа над ракетой «Протон-КМ», которая должна вывести на орбиту международный спутник морской навигации «Инмарсат». Все в белых халатах, тихо – как в операционной. Что удивительно, учитывая исполинские размеры металлических конструкций. Похоже на работу ветеринаров около вздремнувшего динозавра.

«Дома с осени был два раза по неделе, – говорит байконуровский ветеран и начальник участка Алексей Чернышев из Центра Хруничева. – Но в Москве работу инженеру за сорок не найти, а нам всем здесь за полтинник. Скучаю по семье? Кому такие старые перцы нужны? Живем, как подводники. Но работа, врать не буду, интересная и напряженная. В советские времена еще успевали на рыбалку съездить, спортом позаниматься, сейчас – вкалываем без выходных. При таком режиме от тех, кто за воротничок закладывал, давно избавились».

Мне показалось, что отчасти собеседник бравирует – положили, дескать, жизнь на космос. Были в цехе и молодые ребята. Сварщик высшей квалификации Роман Тангинский, сажень в плечах и кровь с молоком, оставил дома жену с маленьким ребенком. Супруге нет нужды работать – кроме надбавок на Байконуре получают командировочные, как за границей. Но правда в том, что вкалывают на космодроме в большинстве зрелые мужчины, а у многих возраст уже явно пенсионный.

В нескольких километрах находится монтажно-испытательный корпус под кодовым номером 11П595, где готовился к полету второй советский «Буран». Не встречал ни одного специалиста, который не гордился бы высочайшим творением человеческого гения. Но после гибели страны, где был создан космический самолет, «Буран» стал никому не нужен. А пять лет назад в заброшенном корпусе обрушилась крыша и героический «Буран» бесславно погиб. На Байконуре есть и другие «Бураны», но вывезти их с космодрома Россия не может, так как все имущество теперь принадлежит Казахстану.

«Всю жизнь охранял космические объекты, ловил косые взгляды, запрещал “Буран” фотографировать, – сжимает пудовый кулак руководитель весьма ответственной структуры Валерий Бобровский. – А теперь даже фото нормальных не осталось. Но ходят гурьбой спецы из Казахстана, все описывают и фотографируют, а среди них половина наших бывших офицеров. Знал бы, чем политика обернется, не мешал бы журналистам. Теперь с Байконура ничего даже для модернизации вывезти невозможно. А окрестные казахи растаскивают замороженные объекты. В аулах из космических материалов чуть не дворцы сооружены. Кому оказалась нужна вся наша безопасность?»

Тот довод, что Гагарин в космос летал, но Бога не видел, был убийственным аргументом атеистической пропаганды, но быстро стал звучать анекдотично. Но, верующий ты или атеист, космодром – такое место, где до вечности, при любом исходе космического старта, ближе всего. Вот уже несколько лет протоирей Сергей Бычков, настоятель Храма Святого Великомученика Георгия Победоносца, перед каждым стартом освящает ракету и благословляет экипаж. Со священником мы знакомы давно. Он испытывает благодарность к светской газете «Известия», ибо после нашей первой публикации о его богоугодной деятельности Патриарх подарил строившемуся храму ценную икону. Возведение храма недавно завершено, иконостас заказан в Софрино на средства Центра наземной космической инфраструктуры. На Байконуре имеются также мечеть и две баптистские церкви. Живут верующие друг с другом в согласии. Впрочем, отец Сергий доволен, что иеговистам окопаться на Байконуре не удалось.

Памятуя о диспутах вокруг введения в школе основ православия, спрашиваю православного священника, как относятся к его службе представители других конфессий и атеисты. Выясняется, что от благословения никто не отказывается, к кресту перед полетом прикладываются даже мусульмане. Некоторые космонавты накануне старта приходят на исповедь. И еще обнаружилась любопытная деталь: написана специальная молитва, которой положено провожать экипаж в космос. Сочинитель из Патриархии, но имя неведомо.

Несколько лет назад отец Сергий приезжал на стартовую позицию вместе с кем-нибудь из покровителей. Сейчас, обзаведясь всеми спецдопусками, управляет старенькой, но собственной «маздой». Самые высокие чины относятся к нему с почтением и после старта в очередь фотографируются с молодым, но осанистым священником. Он шепнул мне, что отказываться ему не должно, ибо церковь предстоит расписать. Но даже после старта он не впадает в соблазн и среди всеобщего ликования блюдет трезвое воздержание.

Глава администрации Байконура Александр Мезенцев – брат влиятельного сенатора. Впрочем, биография мэра говорит за то, что он сам себе голова. Больше 20 лет тянул военную лямку на Байконуре. В середине 1996 года возглавил воссозданный Военно-космический Петра Великого кадетский корпус в Санкт-Петербурге. В 2002 году стал главой администрации Байконура, который вполне может считать родным. При генерале Мезенцеве Байконур начал возрождаться, и сейчас уровень жизни здесь выше, чем в среднем по России, хотя говорить о райских кущах не приходится. Экономике мешает двойное таможенное обложение. Развитие тормозит слабая энергетика, в которую Россия не делает крупных инвестиций, поскольку земля арендованная. Появился даже термин «неотделимое улучшение». Впрочем, недавно впервые Казахстан принял решение о вложениях в объекты социальной инфраструктуры Байконура.