Сергей Лесков - Умные парни (сборник)

На ракете Янгеля было две ступени, которые запускались последовательно. Это была новая схема – на ракетах Королева ступени включались одновременно. Кроме того, в отличие от ракет Королева, где использовались нетоксичные кислород и керосин, в топливные баки ракет Янгеля были заправлены сверхъядовитые несимметричный диметилгидразин (или гептил) и азотный тетроксид. Испытания Р-16 были шагом в неизвестном направлении. Одна из сотен технических опасностей таилась в резиновых прокладках, которые могли выдержать чудовищное давление агрессивных компонентов только одни сутки.

На испытаниях, проводившихся под техническим руководством главного конструктора Михаила Янгеля, присутствовал главный маршал артиллерии Митрофан Неделин, главком недавно созданных ракетных войск стратегического назначения. Неделин воевал в Испании, во время Отечественной войны командовал бригадой, артиллерией армии и фронта, за взятие Будапешта получил звание Героя Советского Союза. Кстати, именно маршал Неделин невольно подтолкнул академика Сахарова к правозащитной деятельности. Однажды после ядерных испытаний молодой академик на банкете начал говорить о том, что хорошо бы, если такое оружие никогда не применялось, никому не угрожало и т. п. Маршал перебил ученого и рассказал похабный анекдот: «Старик на ночь молился: “Господи, укрепи и направь”. А бабка на печке ворчит: “Пусть укрепит, направлю я сама”». После этого нравоучения Сахаров взглянул на своих соратников иначе…

В день испытаний Неделину постоянно звонили из Москвы – ЦК, Совмин, Минобороны. Москва считала нужным подгонять Байконур, и каждый час задержки был чреват… А подготовка шла очень сложно. Частые отказы автоматики, ложные срабатывания, протечки клапанов. В одном месте из ракеты крупными каплями просочилось топливо. Под струйку поставили ведро – Неделин распорядился приставить к ведру часового. Техники слышали, как внутри ракеты с громким звуком рвались мембраны. Все понимали, что автоматика сырая. Одного из инженеров, у которого месяц назад родился сын, главный конструктор систем управления Виктор Кузнецов прямо с площадки отправил в общежитие: «Примешь участие в следующих испытаниях».

На площадке находилось много лишних людей, но они занимали настолько важные посты, что попросить их удалиться было невозможно. Маршал Неделин сказал: «Кто боится, пусть сидит дома». 23 октября испытания не состоялись – надо было устранить многие недоработки. Янгель спросил Неделина: «Может быть, сольем горючее?» Это означало перенос даты испытаний на 2–3 недели. Неделин ответил: «Что я скажу Никите?» Испытания должны были обязательно состояться до ноябрьских праздников.

На следующий день, 24 октября, вместе со свитой Неделин расположился в 100 метрах от ракеты. В руках у маршала был красный телефон. Янгель с генералом Мрыкиным отошли за угол покурить. Несколько его замов объясняли маршалу последние приготовления. Ракета была облеплена десятками людей, которые на фермах проводили последние регламентные работы. В этот момент без всякой команды самопроизвольно включились двигатели второй ступени. Огненная струя прожгла всю ракету до баков первой ступени. За шесть секунд вся стартовая площадка была охвачена пламенем. С ракеты посыпались люди. Очевидцы вспоминают, что ничего более страшного в жизни не видели: по степи бежали десятки живых факелов. С горящих людей пытались сбить огонь – это делал и Янгель, которому сигарета спасла жизнь.

По официальным данным, всего погибло 92 человека, пострадало 125. Многие умерли от отравления уже в больнице. Врачи не знали, как нейтрализовать отравление гептилом, даже молока не хватало. Там, где сидел Неделин, нашли лишь ободок от маршальской фуражки и часы, которые остановились в 18.45. В газетах было объявлено, что маршал Неделин погиб в авиакатастрофе.

На Байконур прибыла госкомиссия во главе с председателем Президиума Верховного Совета Леонидом Брежневым.

Через несколько дней Брежнев сказал: «Никого наказывать не будем. Все себя уже наказали». На похоронах в Байконуре Гречко и Устинов плакали, Брежнев рыдал навзрыд. Янгель сказал: «Мы с ракетой были на ты, а она требовала обращения на вы».

Первый вопрос, который в Москве задал Хрущев Янгелю: «А ты почему остался жив?» Янгель дрожащим голосом ответил: «Отошел покурить». Главный конструктор Михаил Янгель умер в день своего 60-летия от пятого инфаркта. В его КБ «Южное» были разработаны все отечественные межконтинентальные баллистические ракеты, которые обеспечили стране паритет с США.

24 октября 1963 года произошел пожар на ракете конструкции Королёва Р-9 шахтного базирования. В шахте была отмечена повышенная загазованность кислородом, пролили немного керосина. Но это были чуть заметные отклонения от нормы в огромной десятиэтажной шахте. На восьмом этаже перегорела обычная электрическая лампочка. Молоденький лейтенант решил ее заменить. Проскочила искра… По официальным данным, в шахте сгорели 8 человек.

15 ноября 1988 года с космодрома Байконур на самой мощной в мире ракете «Энергия» стартовал многоразовый космический самолет «Буран». Сделав два витка вокруг Земли, самолет через 205 минут приземлился на посадочной полосе Байконура. Экипажа на борту «Бурана», в отличие от американских шаттлов, не было – все операции были выполнены в автоматическом режиме и с идеальной точностью. Полет «Бурана» стал важнейшим событием, заслонил, как во время полного затмения Луна прячет Солнце, все прочие мировые сенсации. Мог ли кто-нибудь предположить, что первый полет советского космического челнока станет последним? Драматичная судьба «Бурана», самой совершенной из созданных в нашей стране технической системы, – это важнейший урок на будущее, которое попадает во все большую зависимость от наукоемких технологий и научно-технического прогресса.

Социологические опросы говорят, что из всех достижений нашей страны больше всего мы гордимся победой в Великой Отечественной войне. На следующем месте – достижения в космосе. Все прочие успехи далеко отстали. Но если полет Гагарина и Терешковой, первый выход человека в открытый космос, полеты автоматов к далеким планетам воспринимаются счастливо и безоблачно, то космический «Буран» вызывает противоречивые чувства. Спектр во весь горизонт – от восхищения до уныния…

Никогда еще, ни до «Бурана», ни после него, в нашей стране не создавались столь сложные технические системы. «Буран», на этот счет двух мнений быть не может, является вершиной отечественной технической мысли. На исходе XX века, чего Маркс предположить не мог, именно наука стала решающей производительной силой, превратилась в движущую силу экономики, породив ее современное направление – экономику знаний. И СССР в этой гонке все больше уступал США. Владимир Маяковский, удивлялся, разгуливая по Бродвею: «Налево посмотришь – мамочка мать! Направо – мать моя мамочка! Есть что поглядеть московской братве». Впрочем, свои Бруклинские мосты мы научились строить, но Америка рванула еще дальше. В холодной войне самым сильным и недоступным для нас оружием явились высокоточные станки и микрочипы. Перестройка стала неизбежным следствием не только политических противоречий, но и технологической отсталости социалистической системы, которая проиграла конкуренцию со вступавшим в постиндустриальную эпоху Западом.