Виктор Шкловский - О романах Григора Абашидзе

Виктор ШКЛОВСКИЙ

О РОМАНАХ ГРИГОЛА АБАШИДЗЕ

Вступительная статья

Между Европой и Азией стоят Кавказские горы. Здесь высоты соединяют материки. Ледники лежат на горах, как серебряная, самая крепкая в мире спайка.

Дошедшая до Древней Греции память о подвиге Прометея - Амирана, как его называют в Грузии, - связана с Кавказскими горами. Титан, которого человечество считало основателем культуры, - он первый рудокоп и ковач, первый изобретатель домов, парусов, первый покоритель коней, - был прикован к скалам Кавказа, к скалам своей родины. Здесь терзал его орел, здесь было место плача над ним.

И эти горы уже в древних пересказах трагиков - горы культуры.

Слова предания так же прочны, как земля. Когда исчезают дворцы, след их через тысячу лет тенью просматривается с самолета; трава по развалинам растет иначе, чем в широких степях. Но это не "трава забвения", о которой говорил молодой Пушкин.

История - борьба с забвением. Это - проникание через дым столетий: мы, пройдя через эти дымы и через развалины, узнаем, что живем и на корнях старой культуры Кавказа, что она все еще питает нас.

История Грузии, расположенной на рубежах двух материков и соединяющей культуру Востока с культурой Запада, бесконечно древняя. Культура ее - ее камень, железо и керамика, ее поэзия, архитектура и музыка - древняя. И многообразная, потому что народ в горах был разбит на племена.

Племена, жившие на Кавказе, были могущественны. Они могли сопротивляться войску греческих наемников, которое пробивалось через всю Персию к морю, домой к Элладе. Александр Македонский не был на Кавказе, но с именем Александра древний мир связывал все подвиги. Однако даже для Александра проход через Грузию оказался невозможным.

Знаменитейший путешественник раннего средневековья Марко Поло, продиктовавший в тюрьме книгу "О разнообразии мира", удивился на Грузию. Он писал: "Грузины красивы, мужественны, отменные стрелки и бойцы в сражениях. Они христиане греческого вероисповедания. Волосы стригут коротко, как (католические) духовные.

Это та страна, чрез которую Александр (Македонский), идя на запад, не мог пройти, потому что дорога тут узка и опасна: с одной стороны море, а с другой - высокие горы, и верхом по ним не проехать"*.

_______________

* "Книга Марко Поло", Государственное издательство

географической литературы, М. 1956, стр. 57.

Но горы не только защищали Грузию, они и разобщали ее. И хотя уже в XII веке, в эпоху великой царицы Тамар, Грузия представляла собой страну единую и могучую, границы ее феодальных владений и отдельных племен трещинами проходили по телу государства.

Разделенную горами страну ненадежно объединяла религия - под христианской религией продолжала жить древняя языческая, подобно горным цветам, пережидающим время под снегом. Еще совсем недавно, лет пятьдесят тому назад, я видел в горах Хевсурети капище, посвященное "матери дьявола".

Племена, составившие единый народ Грузии, были не только могущественны. За долгие века они накопили большие культурные традиции, свято передаваемые от поколения к поколению.

Знал я недавнюю Пшавию, сохранившую старый быт. Она напоминала страну, описанную романтиками, страну, где живут счастливые пастухи и пишут стихи. По широким берегам быстрых рек росли дубы. За плугами, которые тянули быки, шли женщины и по дороге еще умудрялись вязать чулки. Пшавы много работали, но не были богаты. На дубах сделаны были затесы топорами, и на затесах вырезаны не имена и озорство, а стихи.

Чуть повыше, глубже в горы, жили хевсуры; носили - если не каждый день, то часто - кольчугу, черные щиты, вшивали в мягкие шапки толстые железные кольца, а иногда надевали плоские шлемы, которые у нас в России в древности называли иерихонками, от названия древней Грузии - Иверии.

Я видел старую Пшавию, старый Хевсурети, видел в хевсурских ущельях испанские мечи XIII века и прекрасные кольчуги, видел я, как рубятся кровники друг с другом, как женщины прекращают кровавый бой, бросая платок между мужчинами, встретившимися в схватке на мечах, - и все это по правилам, разработанным в эпоху рыцарского турнира.

Свободные от века, горные племена противились власти феодалов, не принимали их.

Первый свой роман грузинской хроники XIII века - "Лашарела" - Григол Абашидзе завязывает приездом Лаши - царя Георгия IV, сына великой Тамар, в Пшавию. Это происходит после восстания горцев, отвергших власть феодала. Георгий Лаша во время храмового праздника срубил саблей голову быку, принес жертву по языческому обряду и тем самым примирил себя с пшавами и хевсурами.

Царя народ считал ближе к себе, чем феодалов, потому что царь находился дальше от него.

У царя и народа были общие враги - феодалы и духовенство. И всем вместе грозили давние враги Грузии - Турция и Персия и уже подступавшие к границам полчища хорезмийцев и монголов. И в этих условиях царь, который должен был стать вождем народа, становится его обидчиком. Власть отягощает себя злодействами. Лаша отнимает жену у своего отважного воина, спасшего ему жизнь, а его самого бросает в тюрьму. Царь был любим народом, но народ строго соблюдал нравственные устои и не простил царю попрания чести, - не стерпел безнаказанного оскорбления. Преступление царя, обернувшееся конфликтом между ним и народом, не было случайностью, но не было и необходимостью. Оно порождено было, говоря словами Гамлета, "вывихом времени", при котором правда как бы выходит из своего сустава.

Стержень "Лашарелы" - столкновение между царем и народом. Роман повествует об иллюзиях народа и о растущей жестокости феодалов, о высоком взлете поэзии, искусства и о конце грузинского Возрождения. "Лашарела" звучит прологом к долгой ночи монгольского нашествия, о котором рассказывает второй роман хроники - "Долгая ночь". Судьбы героев первого романа озарены дымным заревом надвигавшихся пожарищ.

"Долгая ночь" масштабна и тяжела.

Кавказ и Россия заслонили от этой ночи остальное человечество тогда, когда Азия наступала на Европу.

По Грузии, трагически расположенной на стыке Запада и Востока, смерчем проносятся монгольские орды.

Походов более страшных, чем походы монголов, не было в истории. Они заставляли пленных убивать друг друга, насиловали беременных женщин, вскрывали чрева и раздавливали плод. Но это не насыщало их жестокости. Они топтали дух народа - верующих людей заставляли переходить по мостам, настланным вместо досок иконами. Военной необходимости в том не было, но это было религиозное время, и завоеватели стремились размолоть душу народа.

Монгольские завоеватели пронзили мир новым военным строем организованным войском, одинаково вооруженным, дисциплинированным, подвижным, обладающим разведкой.