Сергей Переслегин - Око тайфуна

Бросается в глаза несоответствие между официальными декларациями и реальной общественной практикой. Право на информацию гарантировано конституцией, однако даже члены Совета не могут воспользоваться им в полной мере. Высшей ценностью объявляется человеческая жизнь, а Ринальдо готов тридцать пять миллиардов человек сжечь в пламени Новой, лишь бы сохранить остатки доверия. Трудно не согласиться с тем, что истинной целью функционирования изображенного Рыбаковым правительства является сохранение в неизменной форме системы управления. Громкие слова о долге, ответственности, бремени власти, о работе на будущие поколения «как и подобает коммунистам» говорятся лишь для оправдания этой цели.

Но в таком случае мы с неизбежностью приходим к выводу, что в повести «Доверие» изображено общество, находящееся на стадии развитого государственно-монополистического капитализма. Налицо два главных его признака: существование выделенной группы людей, управляющих обществом, то есть — представляющих собой Власть, и скрытый характер этой власти, осуществление ее исключительно посредством контроля над информацией.

Одной из форм государственно-монополистического капитализма является фашизм. Трудно дать точное определение этого социального явления, но его важнейшее, атрибутивное свойство — тотальность идеологии — хорошо известно. В фашистском государстве сомнение в господствующей системе взглядов, даже пассивное, неприемлемо и строго наказывается.

Изоляционисты в «Доверии» были совершенно пассивными противниками Проекта. Иногда и не противниками даже — Мэлор Саранцев отказался подать заявление на отлет по чисто личным причинам. И при первом же удобном случае эти люди объявляются врагами общества. Как, однако, удачно (для руководителей) все сложилось! Вероятно, Ринальдо мог бы сказать: «Если бы изоляционистов не было, я бы их выдумал сам».

Но и до разыгранной истории с перестрелками и массовыми арестами отношение к изоляционистам было весьма натянутым. «…факт такой социальной индифферентности, прямо скажем… Я хочу обратить внимание всех, и особенно твое, Владимир Антоныч, как руководителя нашей ячейки». Так реагирует на поступок Саранцева его коллега. Причем разговор происходит за праздничным столом.

Так что, похоже, не прав Ринальдо относительно «осколков доверия». Возглавляемый им мир близок к консенсусу — инакомыслящим в нем не сладко.

Значит, действительно фашизм?

Да, его ранняя неявная стадия. Дальнейшая эволюция такой социальной системы прозрачна. Вспомним: «…мне теперь нельзя без постоянной угрозы, без страха». Поэтому будет страх. И Служба Спокойствия оправдает свою памятную человечеству аббревиатуру.

Насколько мне известно, В. Рыбаков первым обратил внимание на возможность фашизма под коммунистическими лозунгами. В самом деле, ведь лозунги в ГМК-обществе рассчитаны на внешнее потребление. Значит, когда националистическая фразеология перестанет пользоваться популярностью, аппарат управления может заменить ее коммунистической.

Идеи Рыбакова приводят к серьезной переоценке целого ряда позитивных концепций развития человечества. Например, в поздних произведениях А. и Б. Стругацких отчетливо видны черты реальности «Доверия». Можно, пожалуй, сказать, что разница между этими моделями носит количественный характер. Просто КОМКОН-2 еще только начал злоупотреблять своими возможностями. Но Тойво Глумов уже предлагал перебить люденов, которых он не понимает. А Рудольф Сикорски уже начал вести себя на Земле, как на оккупированной планете. И все для счастья человечества. Ринальдо тоже с этого начинал.

«Потом наступает апатия. И чтобы избежать ее, не говорим тем, кто верит, о необходимости отступать и переделывать, а начинаем, с неизбежностью начинаем лгать, выдавая отступление за наступление, переделывание за исправление уже созданного, скрываемся за словами, за демагогией, и, раз начав, уже не в состоянии остановиться, идем на ложь, на преступление, связывая себе руки, постоянно боимся, как бы чего не всплыло, думаем, что все это в интересах дела, а на самом деле заботимся уже не так о деле, как о конспирации».

Координационный Центр из повести «Доверие» — таков неизбежный результат эволюции КОМКОНа-2. Процесс перерождения объективен, так что личность человека, которому доверена власть, не имеет принципиального значения. Мы еще будем говорить о судьбе Мэлора Саранцева. А пока лишь отметим, что демагог и убийца Ринальдо в личной своей жизни — по-настоящему хороший человек, верный в дружбе, постоянный в любви, добрый и искренний. Но, став частью пирамиды власти, человек перестает принадлежать себе. «Раньше или позже — позже, если он сильный и добрый, — но… ему суждено превратиться в прислужника Темных Сил, над которыми царит Черный Властелин» [12] Д. Р. Р. Толкиен. «Хранители». .

Процесс перерождения социальной системы в «Доверии» не показан. Только результат. Госмонополитическая структура управления уже создана и функционирует вполне исправно; человек, попадающий в ее рамки, неизбежно становится ее частью.

Точно и беспощадно ленинградский писатель показывает перерождение личности. Эта динамическая задача решена образно, логично, убедительно. Может быть, даже слишком. Дидактичность, свойственную молодому Рыбакову, трудно отнести к сильным сторонам его творчества.

Мэлор Саранцев сталкивается с обратной стороной мира, в котором он живет, совершенно случайно. Он знает все о слабых и сверхслабых взаимодействиях, о свойствах пространства-времени, о сверхсветовых средствах связи. И ничего о том, что творится вокруг. Мэлор верит всей официальной пропаганде. Позиция весьма удобная: можно спокойно сидеть на Ганнимеде, «взрывать науку», любить Бекки и все человечество, и ни о чем, что не относится к твоей профессиональной области, не задумываться.

Мэлор — фигура интернациональная и вневременная. Развитой, тренированный ум сочетается в таких людях с готовностью, даже с желанием «надеть шоры». И все их хорошие качества оборачиваются противоположностью. Добрые, честные, гуманные — они делают ядерные бомбы, исследуют — разумеется, в целях спасения человечества — новые отравляющие вещества, ищут средства воздействия на человеческую психику, дают рекомендации по наивыгоднейшим способам фальсификации пищи. Они просто исследователи. Но наука — способ удовлетворения собственного любопытства за государственный счет, а кто платит, тот и заказывает музыку.

Эти люди — профессионалы и более никто, и во многих отношениях они просто недоразвиты. Бекки любила Мэлора. А он? В общем, тоже. Но его отношение к любви, каким бы прекрасным оно ни казалось поначалу, по сути своей — чисто потребительское. Все время создается впечатление, что на месте Бекки могла оказаться другая, и с этой другой Мэлор был бы таким же.