Сергей Переслегин - Око тайфуна

Перейдем к анализу. Первое. В Афганистане была затяжная кровопролитная война. Второе. Эта война вызвала партизанское движение, следовательно, она была антинародной и несправедливой. Третье. Официально утверждалось, что ввод войск был предпринят, чтобы предотвратить готовящуюся оккупацию страны американцами: Афганистан оказался предметом спора сверхдержав. В таком случае война должна быть признана империалистической.

Опорных точек достаточно. Чтобы сохранить симметрию, мы вправе использовать для характеристики афганских событий всю информацию, накопленную при изучении прочих империалистических войн, больших и малых.

Известны ли в новейшей истории случаи преднамеренной стрельбы по своим? Вопрос риторический — «сзади пулеметы, спереди пушки — куда, думаешь, они пошли?»

Проверим наши выводы. Вновь бросается в глаза статистическая аномалия: хотя доля пленных в общем числе потерь для разных войн, вообще говоря, разная, соотношение 300 пленных на тринадцать тысяч убитых не лезет ни в какие ворота. Его можно объяснить только правотой Сахарова или же тем, что душманы уничтожали пленных.

Но в последнем случае окруженные были обречены (возможно, на смерть под пытками), и с чисто военной точки зрения командование было обязано отдать приказ, которого, если верить депутату Ахромееву, мы никогда не найдем. Что ж…

В августе четырнадцатого кайзер сказал солдатам, уходящим на фронт: «Вы вернетесь домой до начала листопада». С тех пор ветер гонит по мостовым осенние листья. Иногда приходила оттепель, но мы точно знали, что это на время.

Кризис сменяет кризис. К политическим мы как-то привыкли, полагаемся на выработанный иммунитет ко лжи да на жизнелюбие Голема. Привыкнем и к экологическим проблемам, и к деградации культуры. Привыкнем жить без перспектив.

У нашей цивилизации был единственный лозунг: «Свобода и познание» — три слова, в которых заключена миссия человечества. Отказ от собственных ценностей предвещает гибель, мы знаем это, но кто еще остался способен бороться за так и не провозглашенные идеалы?

У нашей страны, видимо, особая судьба… или участь. Не знаю, потому ли, что когда-то мы пытались строить коммунизм, или просто потому, что живем хуже других, но нам опять пришлось стать движущей силой очередной попытки создать коллективный разум, способный сокрушить Голем.

Ирония в том, что нищая страна Советов, пожалуй, могла справиться с этой ролью. Сотня неопубликованных книг, десятки научных работ, которые почти не имеют надежды увидеть свет, но разрабатываются и постепенно проникают в общественное сознание — не доказательство ли наших возможностей?

Скорее всего, они так и останутся нереализованными. Трудно рассчитывать на иное в предвидении скорого распада социума, распада, который мы могли, но не захотели предотвратить.

Давно понятно, в чем заключено спасение. Положение страны настолько трагично, что рекомендации формулируются однозначно, для определения пути достаточно элементарных навыков анализа. Да, собственно, теперь он известен. Пусть в скомканной форме, но реалистическая программа выхода из кризиса прозвучала с трибуны Съезда.

Прозвучала, даже вызвала аплодисменты, но правительство посчитало возможным ей не следовать. (Или не посчитало возможным следовать? «В тонкостях канцеляризмов разобраться, пожалуй, потруднее, чем в эпилептике морганизмов Шарля Вержье»(1).)

Нам некого винить. Даже Голем здесь ни при чем — правительство выполняет волю народа. Оппортунистический план Рыжкова порожден обстановкой в стране, в которой привычка так и осталась сильнее разума.

Я оптимист, и я продолжаю считать, что информационное поле, созданное переменами последних лет, не исчезнет; оно будет воздействовать на мир, и человечество воспользуется плодами наших усилий. Не знаю лишь, принесет ли это счастье творцам.

— сказал Токугава Ори.

1. Лазарчук А. Опоздавшие к лету. — Рига: Астрал, 1990.

2. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21.

3. Уолтер Л. Последняя ночь «Титаника». — Л.: Судостроение, 1984.

4. Такман Б. Августовские пушки. — М.: Молодая гвардия, 1972.

5. Оруэлл Д. 1984. — Новый мир, 1989, № 2–4.

6. Коленковский А. Маневренный период первой мировой империалистической войны 1914 г. — М.: Воениздат, 1940.

7. Галактионов М. Темпы операции. — М.: Воениздат, 1936.

8. Симонов К. Разные дни войны. — М.: Правда, 1975.

9. Комацу С. Повестка о мобилизации. — В сб.: Продается Япония. М.: Мир, 1969.

10. Попов Г. С точки зрения экономиста (о романе А. Бека «Новое назначение»). — Наука и жизнь, 1987, № 4.

11. Адамович А. Каратели. Радость ножа, или жизнеописания гипербореев. — Минск, 1987.

12. Келасьев В. Системные принципы порождения психической целостности. — Вестник ЛГУ, 1988, сер.6, вып. 2.

13. Переслегин С. Скованные одной цепью. — В кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Отягощенные злом, или Сорок лет спустя. М.: Прометей, 1989.

14. Романенко В., Угланов А. Сорок дней спустя. — Аргументы и факты, 1989, № 21.

15. Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. Заседание шестое. — Известия, 1989, № 152.

16. Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. Заседание девятое. — Известия, 1989, № 156.

17. Statistical abstract of the United States, 1968. — Washington, 1987.

18. Большая медицинская энциклопедия. Т. 10. — М.: Советская Энциклопедия, 1964.

19. Вельдман А., Эвартад Э., Козловская М. Психофармакология эмоций. — М.: Медицина, 1978.

20. История первой мировой войны: В 2-х томах. Т.2. — М.: Наука, 1975.

21. Переслегин С. Эдем. — В кн.: Рыбаков В. Очаг на башне. Рига: Астрал, 1990.

«Человек свободен, если свободно общество, в котором он живет» — истина диалектичная, подобно многим простым истинам. В инфернальном мире свобода — право и способность выбирать судьбу — это или редкое исключение, или результат тяжелейшей борьбы с собой и с системой. Но верно и обратное: смелых и гордых людей трудно удержать в неволе. Они плохо поддаются информационному воздействию, приходится постоянно наращивать давление. С исторической сцены исчезали не только владыки и их царства, но и самые народы. «Где твой гнев, Вавилон? Утлый ветер унес…»(1) Молчат знаки, высеченные в вечном, как смерть, камне, осыпавшемся с развалин… пустота пришла на смену силе, и — навсегда.