Биньямин Нетаньяху - Место под солнцем. Борьба еврейского народа за обретение независимости, безопасное существование и установление мира

Видя, что мечта всей его жизни тает у него на глазах, Арафат вернулся к надежному и испытанному оружию террора (это произошло всего лишь через четыре месяца после его женевского выступления с "осуждением" терроризма):

"Я хочу сказать ясно: открывайте огонь по новым еврейским иммигрантам, будь они из Советского Союза, Эфиопии или еще откуда-нибудь. Для нас было бы позором, если бы мы, не шевельнув пальцем, смотрели на орды иммигрантов, завоевывающих наши земли и расселяющихся на наших территориях. Я хочу, чтобы вы стреляли в них на земле или в небе – в каждого иммигранта, возомнившего нашу землю игровой площадкой, приезд на которую он считает увеселительной прогулкой… Не имеет значения, живут они в Яффо, или в Иерихоне. Я даю вам ясное и однозначное указание – открывайте огонь. Сделайте все возможное, чтобы остановить поток иммиграции" [491].

Призыв Арафата был услышан. В декабре 1991 года в Будапеште взорвалась машина, начиненная динамитом: это произошло в тот момент, когда рядом с ней проезжал автобус с еврейскими эмигрантами, направлявшимися в Израиль. По счастливой случайности, попытка повторить убийство репатриантов, совершенное семьюдесятью годами раньше в Яффо, не удалась (при взрыве в Будапеште погиб сопровождавший автобус венгерский полицейский) [492].

Объявленная Арафатом война против еврейской репатриации вскоре отошла на второй план, поскольку всеобщее внимание переключилось на другую арабскую проблему. Когда в августе 1990 года Саддам Хусейн вторгся в Кувейт, арабы вдруг поняли, что у них есть задачи посерьезнее, и старательно раскрученное колесо антирепатриационной пропаганды со скрипом остановилось. Война в Персидском заливе нанесла Израилю тяжелый финансовый и психологический ущерб, однако она обеспечила нам передышку в борьбе за продолжение массовой репатриации. Хотя и в меньших количествах, репатрианты из России продолжали прибывать в Израиль даже в самые тяжелые дни иракских ракетных обстрелов. В аэропорту им. Бен-Гуриона, едва спустившись с трапа самолета, они получали вместе со своими первыми израильскими документами противогазы. Даже опасность химической атаки не могла заставить их провести еще несколько недель в Советском Союзе, который балансировал тогда на грани коммунистического переворота.

По окончании войны в Персидском заливе арабы возобновили свою кампанию, направленную против репатриации евреев в Израиль. Теперь они обратились к администрации США с требованием не предоставлять израильскому правительству кредитных гарантий на нужды абсорбции.

Арабские режимы, спасенные Соединенными Штатами от угрозы, исходившей со стороны Саддама Хусейна, с исключительной наглостью потребовали от Вашингтона "награды" за свое участие в антииракской коалиции. Как это ни странно, Вашингтон счел возможным уступить арабскому нажиму. Во время войны в Персидском заливе Белый дом тормозил рассмотрение израильской просьбы о кредитных гарантиях, несмотря на готовность Израиля безропотно терпеть иракские ракетные удары ради сохранения целостности созданной американцами коалиции. После войны США вернулись к политике отказа. Свою позицию они не могли аргументировать экономическими соображениями – ведь Израиль просил Вашингтон не о финансовой помощи и даже не о ссудах, а о кредитных гарантиях на получение ссуд в коммерческих банках. Прямая стоимость этих гарантий для правительства США была мизерной. При этом невозможно сказать, что в момент поступления израильской просьбы Соединенные Штаты находились в тяжелом экономическом положении и не имели возможности помочь своему союзнику – ведь накануне Войны в Персидском заливе Белый дом без каких бы то ни было условий предоставил Саддаму Хусейну кредитные гарантии на сумму в 500 миллионов долларов [493].

Американская администрация объяснила свою позицию не экономическими, а политическими соображениями. Белый дом выразил опасение, что средства, полученные по американским кредитным гарантиям, будут использованы Израилем на строительство еврейских поселений на "оккупированных территориях". Израильскому правительству было заявлено, что оно сможет получить кредитные гарантии только в случае полного "замораживания" строительства во всех поселениях, в том числе – и в уже существующих. При этом правительство США было прекрасно осведомлено о том, что лишь очень небольшая часть репатриантов из России и Эфиопии избирает в качестве места жительства поселения Иудеи, Самарии и Газы. Белому дому было известно также и о возможности вычесть сумму израильских ассигнований, используемых для строительства на территориях, из общего объема обычной финансовой помощи, предоставляемой Соединенными Штатами Израилю. Тем не менее, американская администрация предпочла увязать такой первостепенный гуманитарный вопрос, как содействие абсорбции еврейских беженцев, с политическими требованиями арабов.

Занятая американцами позиция была ошибочна по двум причинам. Во-первых, она была совершенно несостоятельна в моральном отношении – как если бы организованная с американской помощью воздушная перевозка эфиопских евреев доставила бы их обратно в Эфиопию, где они должны были бы оставаться до тех пор, пока Израиль не согласится на те или иные уступки в Иудее и Самарии. Во-вторых, действия США были также политической ошибкой, поскольку они побудили арабов ужесточить выдвигаемые ими требования. Зачем арабам уступать Израилю, когда США добиваются израильских уступок, не требуя от арабской стороны ничего взамен?

Моральная позиция Соединенных Штатов была бы более состоятельна, если бы они просто отказали Израилю в кредитных гарантиях. Вместо этого США отказались рассматривать гарантии в качестве экономической проблемы и превратили их в часть грубого политического ультиматума, заставляющего Израиль "выбирать между иммиграцией и оккупацией". Всякому ясно, что "заморозить поселения" это значит положить конец израильскому присутствию в "замороженных" зонах. Поэтому когда Соединенные Штаты требовали полного замораживания еврейского строительства на территориях, они ставили Израиль перед выбором: обойтись без кредитных гарантий на нужды абсорбции или начать процесс возвращения к уязвимым границам, существовавшим до 1967 года. Другими словами, Израилю предлагался выбор между двумя формами удушения – демографического или географического. По сути дела, здесь, как в библейском рассказе про Соломонов выбор, никакого реального выбора Израилю не предлагалось.

В конце концов, был достигнут компромисс, и левое израильское правительство, созданное в 1992 году, объявило о "замораживания нового строительства" в Иудее, Самарии и Газе, продолжая строить жилье на объектах, заложенных в период правления Ликуда. Этот компромисс позволил Белому дому избежать открытого и острого конфликта с Израилем в самый разгар американской предвыборной кампании. В то же время, достигнутый компромисс стал гарантией того, что евреи по-прежнему вправе селиться на освобожденной территории Иудеи, Самарии и Газы.