Иван Неручев - Большой вопрос

— Жаль, что у Поли только семилетка и она не хочет продолжать образования…

— А ты откуда знаешь? — беспокойно прервала Елена мужа. — Откуда тебе известно, что Поля не хочет, скажем, поступить в какой-нибудь техникум?

— Я как-то говорил с ней об учебе в школе взрослых… Завершила бы десятилетнее образование, и можно было бы в вуз… Категорически отказалась… Я, говорит, довольна своей жизнью.

— Странно, — заметила Елена, — странно, что ты счел уместным вести эту беседу с Полей без моего участия; и мне непонятно, почему ты скрывал от меня свою попытку облагодетельствовать Полю…

— Постой, постой, Лена! Я не понимаю — это что, упрек или…

— Только удивление, Сережа. Ты отлично знаешь, что, во-первых, я не ревнива, а во-вторых, к ревности у меня, кажется, нет достаточных оснований…

— Почему — «кажется» и почему «достаточных»?

— Ты прав, я не точно выразилась: у меня нет никаких оснований. Оставим это. Меня волнует другое: не слишком ли мы эгоистичны в отношении Поли? Мы, против своего желания, можем отнять у нее молодость, погубить ее жизнь…

— Ничего, Лена… молодость всегда останется молодостью: придет время, она возьмет всё, что ей положено…

На этом разговор о дальнейшей судьбе Поли оборвался. Он оставил у супругов плохой осадок. Почему? Сергей Васильевич не мог ответить на этот вопрос. Елена же Кондратьевна боялась, что муж снова заговорит с ней на эту тему и честно признается: «Прости, Елена, но я больше не могу, не в силах скрывать от тебя: мы с Полей любим друг друга. Отчасти ты сама виновата в этом — много работаешь, перестала следить за собой. Сказать откровенно, я выгляжу значительно моложе тебя, Елена». Разгоряченное воображение не удовлетворялось этим, шло дальше.

«Поля молода и красива, — размышляла Елена Кондратьевна. — А какое у нее сердце! Горячее и чуткое. В такую девушку, живя с ней под одной кровлей, нетрудно влюбиться… Нравственные основы? Дети? Ну и что? Нравственность потому так сильно и защищается всеми праведниками в быту, что ее слишком часто нарушают… Почему же не может нарушить ее Сергей? Конечно, может. Не пропадут и дети: Поля с успехом заменит им мать. К сожалению, они уже и сейчас больше привязаны к Поле, чем ко мне».

Со временем Елена Кондратьевна поняла всю вздорность этих мыслей. Жаль только, что трезвость пришла поздно. Поля под благовидным предлогом была удалена из дому: ее определили через знакомых Елены в медицинский техникум города Молотова.

Спустя месяц Полю заменила мать Сергея Васильевича — Матрена Егоровна, подвижная, сухонькая шестидесятичетырехлетняя старушка. Матрена Егоровна давно мечтала жить с сыном. Сережа занимал в ее сердце особое место: она не только любила, но и жалела его. Он был у нее самым младшим, она почти не жила с ним под одной крышей, почти не сидела за одним столом. Сергей рано оставил родительский дом, учился, странствовал. Бывало, заскочит домой на день-два и снова исчезнет на долгие годы.

Пригласив мать, Сергей Васильевич не думал целиком возложить на нее уход за детьми, он собирался подыскать ей в помощь женщину средних лет.

Елена Кондратьевна во всем была согласна с мужем. Однако Матрена Егоровна, узнав, что к ней хотят приставить помощницу, обиделась и решительно восстала против этого:

— Управлюсь я с ребятами и одна! Дело привычное.

— Годы, мама, у тебя не те, — возразил Сергей Васильевич. — И потом ты достойна более спокойной жизни…

— Спасибо, сынок. А всё-таки, пока человек жив и здоров, пока стоит на своих ногах, он должен работать… Одним словом, не обижай старуху. А я буду делать всё так, что и ты и твоя жена, оба будете довольны…

— Что ж, поживем — увидим, — заключил беседу Сергей Васильевич, надеясь всё же в дальнейшем настоять на своем.

Однако жизнь опрокинула эти планы. Подходящей женщины сразу найти не удалось, затем подоспело лето. Сударевы сняли дачу на берегу озера, Матрена Егоровна с детьми поселилась там, сами же Сударевы приезжали только на воскресенье…

Несчастье пришло в семью Сударевых тогда, когда его никто не ждал: в последних числах июля утонули в озере Аня и Виктор. В знойный день они купались со своими сверстниками. Ребят было много. Наблюдали за ними Матрена Егоровна и еще одна женщина, мать десятилетней девочки, тоже дачницы. Наблюдали как будто бы и не плохо, но несчастье произошло так неожиданно, что застало женщин врасплох.

Кто-то из ребят увлек трехлетнего Виктора на глубокое место, и он стал тонуть. Аня ринулась на помощь брату. Один миг… и девочка тоже скрылась под водой. Детей нашли только через четыре часа…

Нужно ли описывать горе Сударевых? Следует лишь сказать, что мать и бабушка слегли надолго. Отец же, хотя работы и не прекращал, но похудел, осунулся, долго не мог прийти в себя.

Как известно, время — неплохой целитель. Помогло оно и Сударевым. Сергей Васильевич, страдая сам, делал всё, чтобы облегчить страдания дорогих ему людей. Елена отзывалась на его заботу и ласку. Труднее оказался доступ к сердцу матери. Матрена Егоровна не сразу раскрыла свои думы. Она считала себя главной виновницей гибели детей. Не доглядела, старая!

Узнав об этом, Сергей решил откровенно поговорить с матерью:

— Ты не вздумай, мама, весь грех брать на себя.

— Эх, сынок, сынок!.. — тяжело вздохнула Матрена Егоровна.

— Если говорить о виновниках гибели наших детей, — продолжал Сергей, — то мы с Еленой виноваты больше всех… Елена поддалась несправедливой ревности, а я ради эгоистического спокойствия уступил ее причудам…

— Не понимаю, о чем ты говоришь, Сережа! (Матрена Егоровна в самом деле не понимала сына: она не знала, почему была удалена Поля.)

— Я говорю, мама, о том, что нам не надо было отпускать Полю…

— Вот, вот, об этом и я думаю: Поля доглядела бы, а я не смогла доглядеть… Стало быть, я и погубила…

— Оставь… ты, как мать своих детей, оказалась на высоте. А вот мы с Еленой…

— Зря, сынок, ты всё это говоришь. Лена думает совсем по-другому. И правильно, что так думает…

— Ошибаешься, мама, Елена никогда, ни одним намеком не обвиняла тебя. Я знаю жену: будь иначе, всё выложила бы на чистоту, ничего бы не скрыла от меня.

Разговор с матерью заставил Сергея Васильевича призадуматься. А что если в самом деле Елена скрывает от него свою неприязнь к матери, именно ее обвиняя в гибели детей?

Он стал приглядываться к отношениям жены и матери, и скоро должен был признать, что мать права.

Он очутился между двух огней: у жены нарастала неприязнь к близкому, родному ему человеку, а мать замкнулась и теперь как будто даже сторонилась сына.

Жена, наконец, высказалась: маме легче будет вне их дома. Всё здесь напоминает ей о трагедии. Кроме того, и им вдвоем будет лучше.