Михаил Армалинский - Что может быть лучше? (сборник)

Софи с ревнивым удивлением смотрела вверх на Стэна, увлечённо двигающего головой. Стэн убрал руку со рта Софи и теперь обеими руками сжимал ей груди. Софи стала ласкать пальцами яйца Вика. Музыка гремела, но Стэн всё равно услышал, как застонал Вик. Стэн почувствовал во рту солоноватый вкус жидкости, заполняющей его рот, думая только об одном, как бы не проглотить ни капли.

Софи смотрела с завистью, зная, что происходит, так как она вставила палец в зад Вика и почувствовала спазмы. Вик опал и повис на верёвках в изнеможении, а Стэн с полным ртом склонился над лицом Софи и осторожно выпустил одну каплю, которая попала точно ей на губы. Софи высунула свой язык, попробовала, узнала вкус и жадно облизала, и тогда Стэн приблизил свои губы к её губам, всё ещё не уверенный – а вдруг Софи отшатнётся? Но она обеими руками притянула его голову и всосалась в губы Стэна так, как не делала ни одна женщина в его жизни. Стэн разжал рот, и семя Вика потекло в рот Софи, а она всунула внутрь язык и вылизывала семя своего возлюбленного с языка, нёба, зубов и губ Стэна. И тут от исполненной великой мечты Стэн извергся в хлипкие глубины Софи.

После того как последняя капля Стэнова семени истекла в пизду Софи, на Стэна нахлынуло привычное отвращение, но на этот раз оно резко усилилось от вкуса спермы. Стэн всё ещё ощущал его у себя во рту, хотя Софи, дорвавшись до оргазма, вылизывала тыкающимся языком последние следы. Душная муть стала подниматься из желудка Стэна, и вдруг поток рвоты выплеснулся в широко раскрытый рот Софи.

Стэн бежал к своей машине по ночной улице, и фонари свисали, как презервативы, раздутые изнутри спермой света.

Впервые опубликовано в General Erotic. 2003. № 91.

Итак, ему было 62, ей 58. Женаты 35 лет. Взрослые дети. Он – профессор университета. Она – домохозяйка. Вот.

После этих анкетных данных можно и про любовь.

А любовь была. Последние пятнадцать лет супруги друг другу даже не изменяли, да и раньше это было – раз-два, и обчёлся. Глядя на постаревшие лица и тела друг друга, они не раздражались, не отвращались, а испытывали обоюдные сочувствие и жалость. Ему хотелось приголубить её, как маленькую девочку, которая испугалась, что у неё навсегда отнимают красоту. А ей хотелось спрятать лицо у него в седых волосах на груди, увериться, что она любима, и отдать всю себя дорогому человеку.

Они совокуплялись перед сном по одному разу, и последние лет десять этого им хватало. Ежедневный оргазм вошёл в привычку, тело требовало регулярной вспышки радости, после которой следовал спокойный сон. Когда же супруги были в разлуке – всегда недолгой, – они потакали своей привычке вручную.

Однако уже много лет они были оскоплены сожительством, то есть совокупление само по себе уже с трудом могло довести их до оргазма. А усердные старания на этом поприще становились с годами не под силу. Супруги давно уже перестали видеть друг в друге объект похоти, они просто знали, что у каждого в теле имеется орган, с помощью которого они ощущают близость. Но вялое возбуждение останавливалось где-то на полдороге, и они могли бы топтаться в возвратно-поступательных движениях, но так и не продвинуться к заветной цели, если бы… Если бы каждое соитие супругов не превратилось в прекрасную пору фантазий. Стоило каждому предаться своей любимой фантазии, как оргазм являлся немедля.

Когда мужчина покрывает одну и ту же женщину в течение многих лет, её тело становится почти его собственным телом, а значит, соитие уподобляется мастурбации. Женщина превращается в большой кулак, которым дрочат. А потому, как и всякая мастурбация, соитие с такой женщиной никогда вполне удовлетворить не может. И так же, как и при онанизме, муж погружался в фантазии. Только чужая женщина – явно не твоё тело – возбуждает тебя. Именно чужесть плоти является основой возбуждения.

Для жены ситуация была подобной, а о деталях пусть лучше рассказывают женщины.

Следовать соблазнам в надвинувшейся старости становилось всё сложнее, а если соблазну не удаётся следовать, то от него можно спасаться молитвой или мастурбацией. Мастурбировать супругом. Тем более что сразу после оргазма как муж, так и жена восклицали про себя: какого чёрта мне так хотелось кого-то другого, когда сейчас никого вообще не хочется? А помолиться мыслей не возникало, так как супруги были атеистами, что было популярно на кампусе.

Как у мужа, так и у жены имелся определённый сексуальный опыт, в памяти хранилось известное количество прочитанной эротики и просмотренной порнографии. Из всего этого фантазия, легко и не считаясь ни с какими моральными нормами, а тем более с юридическими, выстраивала в воображении те ситуации, которые почему-то возбуждали сильнее всего.

У каждого супруга была любимая фантазия, которая действовала особенно эффективно.

У него – две девушки: одна сидящая на его члене, а вторая – на его языке, причём в этот момент сами девушки страстно целуются. В такой позе ему бы никогда не увидать поцелуев, поскольку у него перед лицом находился бы девичий зад, заслоняющий остальной мир, однако в фантазии всё это оказывалось возможным.

У жены был когда-то мужчина, который самодовольно заявил ей:

«Одно я могу гарантировать – то, что наша половая жизнь предоставит фантазии для твоей будущей половой жизни без меня».

Тем не менее ни один мужчина, включая самого предсказателя, не предоставил ей желанного материала для фантазий. Супруга всегда воображала, что её насилуют двое молодых мужчин. Вернее, насилием это только называлось из-за общеизвестного предрассудка, что, мол, если незнакомый мужчина и тем более двое появляются откуда ни возьмись и пытаются овладеть женщиной, то она обязательно должна сопротивляться, а значит, происходит изнасилование. Но в своих фантазиях жена не сопротивлялась. Наоборот, именно незнакомость, чужесть мужчин и полное отсутствие сопротивления делали для неё эту фантазию столь сладкой. Но для простоты она всё равно называла про себя эту фантазию изнасилованием.

И вот фантазии супругов исполнились волею капризной, но подчас щедрой судьбы.

Надо сказать, что супруг был весьма почитаемым и любимым профессором среди студентов. Многие студентки смотрели на него влюблёнными глазами – для своих лет он был ещё весьма привлекателен и одевался щеголевато. Однако строгие законы университета, запрещавшие сексуальные отношения профессоров со студентками, заставляли его держаться неприступно – рисковать близкой пенсией не хотелось. Но тут на последнем курсе у него учились миловидные двойняшки. Они сидели всегда на первом ряду и смотрели профессору в рот. Эти девушки были хорошими студентками и весьма добросовестно готовились к занятиям. Профессор часто их хвалил, чего двойняшки и добивались изо всех сил.