Михаил Армалинский - Что может быть лучше? (сборник)

Тут и время обеда наступило. А за обедом Марья спрашивает, почему на улице столько фонарей и все красные. Вот девица одна черноокая и статная отвечает с хитрецой:

– А мы вот книжки любим читать, все они из серии Улица Красных Фонарей , и так нам эти книжки нравятся, что мы в честь каждой книжки по красному фонарю на улице поставили.

– Это и мои любимые книжки! – вскричала Марья. – А можно мне их почитать?

– Конечно, – закивали девицы, и одна вытащила из корсета небольшую такую в мягкой обложке Женщины Русских Столиц. Взяла Марья книжку, а она ещё тёплая от тела девьего. На обложке написано «Надя. Наташа». Эту она ещё не читала.

«Хочу, чтобы обо мне книжку такую написали, чтоб называлась она “Марья”», – с жаром подумала девушка и решила познакомиться с писателем, чтобы о ней книжку написал, и все бы про неё читали, и её бы хотели, а она там свой адрес укажет, и все к ней в гости придут.

Так и сказала всем и хозяйке, как писатель придёт, чтоб её звать для разговора.

Скоро вечер наступил, и стали приходить гости. Марья искала глазами офицера, чьего имени она даже не запомнила, летая с ним в небесах, а звала она его только ласковыми словами: «милый», «медок мой», «вкусненький хуище мой». Но не было среди мужчин того офицерика. Зато были другие. И штатские тоже были. Марья заодно и про Ивана не забывала, каждого спрашивала, не Иван ли.

Тут и сюрприз настал – хозяйка взяла Марью за руку и подвела к курчавому чернявому господину, тощенькому, маленького росточка, который сидел грустный весь и точил ногти пилочкой. Фаина Артуровна шепнула на ухо Марье: «Будешь делать всё, что этот господин захочет, – я с твоего долга 50 зелёных скошу».

Обрадовалась Марья, думает, как поразвлечь гостя. А хозяйка говорит тощенькому:

– Пётр Петрович, вот моя новенькая Марья, читать любит, красавица. Всем услужит вам ради великой русской литературы.

Пётр Петрович встрепенулся и говорит Марье:

– Садись ко мне на колени, про пиздмудернизм поговорим.

Марья села, а лицо у Петра Петровича тёмное, бакенбарды торчат, губастый, как пизда. Но что-то в нём Марью притягивало.

– Читать любишь? Что читаешь? – спросил курчавый.

Марья вытащила из-за пазухи книжку из серии Улица Красных Фонарей , что ей подружка дала почитать, и суёт в нос гостю.

Взял он книжку, ухмыльнулся и стал листать.

Вдруг чувствует Марья, под ней гостевой хуй вздыматься начал, Пётр Петрович и говорит Марье:

– Пойдём-ка в твою комнату, я тебе стихи почитаю, а потом мы поэзией займёмся. И вообще, с тебя оргазм.

– А вы кто будете? – скромно так спрашивает Марья.

– Я – великий русский поэт Шляпентох.

Марья обрадовалась, что гость – сочинитель. Может, он про неё книжку напишет, как она мечтала. И повела она радостно Шляпентоха в комнату, а гость рад – восьмая читательница образовалась.

Вошли они в комнату, а тут Фаина Артуровна за ними с подносом, на котором бокалы с вином. Пётр Петрович с хозяйкой пошептался, что-то ей в руку положил, а Марья за бокал хватается – наверно, такое же вкусное питьё, как давеча.

Писатель лишь пригубил вина, а Марья всё заглотала, и стало ей внутри жарко и воздушно. Поцеловала она поэта в красные губы, а он ей руку между ног заправил, нажал куда-то, и Марье опять сплошной изюм. Слышит, что писатель шепчет ей:

– Как ты хороша, Марья. Знаешь ли ты, что красота – непристойна? – а сам уже хуй свой длинный и толстый под самый дых Марье вставил.

Марья рот от счастья раскрыла и выдохнула вопрос:

– А вы про меня стишок сочините?

– Не стих, а поэму про тебя напишу, – шепчет ей в ухо Пётр Петрович и бакенбардой щекочет.

Обрадовалась Марья, что её мечта свершится, и полетели они в седьмые небеса с большой скоростью. Счёт пошёл на оргазмы. Началась жизнь от счастья к счастью. Пётр Петрович был для неё перст судьбы, которым он проник ей в зад.

– Ты мне все мечты сбыл, – шептала ему Марья, гуляя по-бабьи – лёжа.

У курчавого поэта Петра Петровича голова всегда работала в направлении пизды. И писал он только ёмбами и хуреями. Вот он в перерыве между палками написал экспромт на туалетной бумаге, назвал его «Пизда Марья Ивановна» и протянул рулон Марье. Прочла она и вопрошает:

– А откуда вы моё отчество знаете?

– А какое ещё оно у тебя может быть? – лукаво так поэт отвечает и подкручивает правой рукой левый бакенбард. – У меня, – говорит, – есть знакомый издатель, стихи про пизды издаёт, я его для простоты называю: пиздатель.

– Скоро ли пиздадите? – не терпится Марье.

– Скоро, – говорит поэт, – скоро. Но я сначала на интернет засажу.

– Только ты мой здешний адрес укажи, глядишь, мой Иван прочтёт твою поэму и меня узнает, вот по адресу меня и отыщет. Он ведь из порносайтов не вылазит.

– Хорошо, – говорит поэт, – вставай, подмывайся, рабочий народ, – и потащил Марью в джакузи, а рулон поэмы на шею повесил.

А на следующий день на сайте http://poidu.pos.ru поэма появилась, за которую его в Сибирь на каторгу к декабристам погнали. И торчал там Шляпентох, пока крепостное право не отменили и крестьянки давать перестали.

Так Марья и жила, припеваючи-проедаючи-приебаючи. Неделя прошла, ей чем больше, тем дольше нравится – мужчины разные военные и гражданские, представительные и щедрые – и догадывается Марья, что для понимания жизни все гости изучают пизды первоисточник. Именно в её русло стекаются все хуёвые ручьи, а те мужики, что гондоны надевали, еблись по-вегетерьянски. Их Марья не уважала, так как мясо во как любила!

Однажды зовёт Фаина Артуровна Марью, а Марья только на своё любимое седьмое небо поднялась со статским советником. Влюбилась в него Марья с позавчера, когда он впервые в ней расположился, и теперь Марья Анной на шее висела, которая в этом доме была его любимицей до Марьи. А советник-то оказался американским славистом, русский язык зубрящим, и по-настоящему звать его «Штатский советник». Он приводил с собой собачку и на Марью спускал. Пса и сам. Пёс этот ебал Марью и не тявкал, а штатский советник умилялся, глядучи, и звал Марью не иначе как «дама с собачкой». По Чехову диссертацию писал.

Вдруг дверь вышибается, и на пороге Иван стоит, красивый, голубоглазый, широкоплечий, с хуем наперевес. А перед ним Марья, и вся её женская оснастка наружу. Штатский советник соскочить успел и в джакузи нырнул с головой. Еле потом вынырнул, в Нью-Йорк умотал диссертацию защищать, но прорвали его защиту, так как состояли все его материалы из матерщины.

– Ты чего здесь делаешь, Марья?! – вскричал Иван.

– Тебя искать приехала, а пока здесь живу, всяко лучше, чем в нашем райцентре.

– Хуй ищет, где глубже, а пизда – где лучше, – раздумчиво произнёс Иван.

– А ты бы меня ещё на дольше побросал, ведь я всё равно тебя верно искала.