Эксперт Эксперт - Эксперт № 41 (2014)

Вопросы инвестирования в Россию сейчас явно отходят на второй план. У Центрального банка, традиционно публикующего данные о притоке в страну иностранных инвестиций, пока есть статистика только за первый квартал, и она в целом соответствует тренду последних лет (см. график 1). Когда будут результаты по второму кварталу, мы, скорее всего, увидим отток прямых иностранных инвестиций, связанный с внешнеполитическими проблемами. Не так давно Россию покинула компания Blackstone — один из крупнейших в мире частных инвесторов, так и не нашедший подходящих объектов для вложений. Однако события последних месяцев позволяют говорить о том, что геополитическая истерика инвесторов прекратилась в третьем квартале — отчеты это покажут. Летом о возвращении в Россию заявил Марк Мобиус, глава Templeton Emerging Markets Group. Во втором квартале фонд увеличил инвестиции в акции российских компаний в шесть раз (правда, в начале 2014 года он вывел из этих бумаг порядка 200 млрд рублей). А по данным EPFR, только за последнюю неделю сентября иностранные инвесторы вложили в фонды, ориентированные на российский рынок, 157 млн долларов.

Аспирин против рака

Но в любом случае с происходящим в российской экономике потоки инвестиционного капитала не коррелируют. Динамика инвестиций в основной капитал свидетельствует: сколько бы денег ни приходило в бумаги и обязательства российских эмитентов, до реального сектора они все равно не добираются (см. график 2). И у чиновников есть четкий ответ на вопрос, почему так происходит. На форуме в замедлении экономики России обвинили три группы факторов: структурные — исчерпание запасов рабочей силы и капитала, циклические — снижение цен на сырье и ужесточение монетарной и бюджетной политики мировыми центробанками и форс-мажорные — переоценка геополитических рисков и санкции. Но если последний фактор носит временный характер, то на вопрос, что делать с пресловутыми структурными проблемами, у правительства ответа не оказалось. Вместо этого гости форума вновь услышали о приверженности прежним принципам: глава ЦБ Эльвира Набиуллинаговорила о первоочередной задаче по снижению инфляции, а министр финансов Антон Силуанов— о бюджетной дисциплине. При этом инфляция в годовом исчислении составила уже 8,1%, обогнав ключевую ставку регулятора, а бюджет на ближайшую трехлетку, в котором, по сути, и остались только социальные и оборонные расходы, сверстан явно оптимистично.

Президент РФ Владимир Путин обещает низкие ставки и длинные деньги

Фото: ИТАР-ТАСС

Стимулирование экономики даже не обсуждается. Выступление министра экономического развития Алексея Улюкаевао «гремучем и взрывоопасном» состоянии экономики, как обычно, прошло мимо коллег. А между тем господин Улюкаев отметил, что если уж экономические проблемы не лечатся выбрасыванием денег, то и бороться с инфляцией монетарными методами не получится. Перекликающаяся с этим выступлением речь главы Сбербанка Германа Грефаи вовсе вызвала настоящий фурор в зале. Греф говорил много и эмоционально, апеллируя по большей части к крайне низкой эффективности не только российской экономики, но и экономических властей, сравнивая текущую экономическую политику, с ее приматом инфляционного таргетирования, с попытками вылечить рак аспирином. «Сколько я себя помню, Игнатьев (Сергей Игнатьев, глава Центробанка в 2002–2013 годах. — “Эксперт”) всегда ставил ориентир по инфляции 4,5 процента, всегда промахиваясь на 1,5 пункта, — заявил запальчиво глава Сбербанка. — Но, коллеги, никто не доверяет этим прогнозам. Может Центробанк добиться своих целей? Может. Цена этого вопроса — в первую очередь положить все банки сразу же, не давать никакой ликвидности никому. А мы положим всех наших заемщиков».

Мы работаем

Ключевым на форуме стало выступление президента. Памятуя об опыте Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), от Владимира Путинаожидали столь же насыщенного доклада с конкретными решениями по реанимации экономики. Однако президент произнес короткую программную речь, стремясь успокоить инвесторов и абстрагироваться от политической повестки дня. В выступлении президента можно выделить два тезиса. Первый: макроэкономическая стабильность в России сохраняется. Основа для этого — незыблемость принципов бюджетной и кредитно-денежной политики, а также краткосрочность влияния нынешних негативных геополитических факторов. Второй: правительство работает над реанимацией экономики, даже если результатов этой работы пока не видно. Касается это в первую очередь обещанного еще на Петербургском международном экономическом форуме-2014 создания механизмов льготного кредитования инвестпроектов. Надо признать, что ЦБ о создании такого механизма уже заявил, правда, контуры его не то что туманны — их просто нет. «Проекты в промышленности и сельском хозяйстве получат доступ к кредитным ресурсам по низкой процентной ставке через инструменты проектного финансирования, — пообещал Владимир Путин. — Многие в этом зале сейчас, наверное, подумают: где они, эти низкие ставки, где эти длинные деньги? Уверяю вас, мы постоянно над этим работаем, думаем, и инструменты предлагаются, вопрос только в их эффективном внедрении. Проектное финансирование может быть вполне использовано в качестве такого долгосрочного инструмента. Вопрос в проектах, которые были бы интересны, перспективны и эффективны».

Глава Сбербанка Герман Греф не верит, что ЦБ может достичь своих целей по инфляции без ущерба для экономики

Фото: ИТАР-ТАСС

В серии вопросов и ответов в одной из реплик президента почувствовалось плохо скрываемое раздражение бесконечными дискуссиями в экономическом блоке правительства и ЦБ. «Здесь выступавшие наши министры, председатель Центрального банка — они вам рассказывали наверняка про цикличность экономики, про структурные ограничения, правильно? Ну вот, я слушаю это каждую неделю. Но на самом деле ведь на сто процентов никто не может ничего сказать, — заявил Путин. — Не знаю, упоминали или нет вопрос, какая будет цена на нефть. Мы бюджет рассчитываем из 96 долларов. А что с ней будет дальше, а каковы риски в мировой энергетике, связанные с политическими рисками и с тем, что происходит, скажем, на Ближнем Востоке, никто этого не может предсказать». И здесь же прозвучал намек на возможное изменение инструментов макроэкономической политики: «Поэтому мы все-таки исходим из того, что цели мы оставляем в неизменном виде, но должны будем искать такие инструменты, которые позволили бы нам их достигнуть либо хотя бы приблизиться к этим целям другими инструментами».