Газета Завтра Газета - Газета Завтра 39 (1088 2014)

Окончил школу, поступил в институт, работал на кафедре, потом снова в ВПК, но уже по электронике - и никогда не жалел, что получил на заводе рабочую закалку. Это только помогало в жизни.

За годы "самостийности" и капитализма утеряны уникальные технологии и производственные секреты, разрушены цеха и производства.

Всё можно было бы восстановить. Но кому? Где сейчас мальчишки, которых страна вырастила здоровыми, умными, честными, интересующимися наукой и техникой, в авиамодельном кружке узнающие закон Бернулли, а в радиокружке - закон Ома? Где сейчас мужики, для которых своё мастерство - гордость и радость, которые после работы ещё и придумывают, как сделать уплотнительное кольцо, чтобы компрессия не снижалась при изменении геометрии от нагрева? Где те школы рабочего мастерства, которые передаются от поколения к поколению, те знания и навыки, которые не привьёшь никакими инструкциями?

Когда-то американцы придумали нейтронную бомбу, убивающую излучением всё живое, но оставляющую целыми дома, заводы и фабрики.

Но применённая сейчас психологическая бомба оказалась ещё страшнее нейтронной - она убила в людях всё лучшее, убила человека в человеке - потому и рушатся обезлюдевшие дома, останавливаются заводы, исчезает производство.

И в полной мере это касается Южмаша

Владимир Карпец

24 сентября 2014 1

Политика Общество

Мы подходим к окончанию нашего очерка о социал-монархизме, каковой скорее есть "сумма Русской истории", чем строгая идеология. Это "задание", которое можно кратко определить следующим образом. Духовно-историческое преемство от Древней, киевско-новгородской, и, прежде всего, Московской Руси, включающее преемство Римско-византийское (но к нему не сводящееся), правовое преемство от Российской империи, прежде всего династическоне, на основе Клятвы 1613 года и Указа об Императорской фамилии 1796 г., военно-организационное и социально-организвационное преемство от СССР (за вычетом навязанного "марксизма-ленинизма"). Осуществлению этого синтеза должен быть посвящен весь последующий "русский праксис". Разумеется, как из "советского" "вычитается" "марксистское", так и из предыдущих эпох "вычитается", например, крепостническая зависимость эпохи 1762 ("Указ о дворянской вольности"), 1862 гг. и связанное с ним "западничество" высших слоев, или же "церковное реформаторство" XVII века. Да, не "данность", а "заданность".

Однако, поскольку мы говорим о социал-монархизме в реальном политической контексте, применительно, мы вынуждены хотя бы кратко говорить о взаимоотношении и взаимодействии с современными политическими идеологиями (на наш взгляд, уходящими в прошлое).

Конечно, в Русском былом для социал-монархизма важнее всего собственно отечественная монархическая традиция - от "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона Киевского, через послания священноинока Филофея о Третьем Риме, Степенную книгу благовернаго Царя Ивана Васильевича Грозного и Уложенные грамоты первых Романовых - до триады "Православие, самодержавие, народность" и последующих трудов Льва Тихомирова и Константина Леонтьева. Россия как Не-Запад, отстаивание свободы от "романно-германского плена" - в этом социал-монархизм полностью солидарен со славянофилами и особено евразийцами и неоевразийцами (с некоторыми оговорками по поводу "идеократии").

Как бы ни было прискорбно, социал-монархизм практически ничего не может взять из родившегося в горниле междоусобной брани 1917-1922 годов. Признавая патриотизм, личное благородство и подвиг Белых, мы не можем принять поведения большинства Белых вождей в 1917 году и их дальнейший республиканизм и "непредрешенчество" (за исключением отдельных светлых фигур). Легко видеть и ограниченность монархических проектов в эмиграции, как правило, "нерефлективных" и ориентированных лишь на прошлое (кроме "младороссов" и, отчасти, Солоневича, впрочем, часто впадавшего в "культурное плебейство") Но и "красная история" для нас начинается лишь после 1924 года - с того момента как Сталин объявил народный (он назывался "ленинским") призыв в партию, и она постепенно стала превращаться в русскую хотя бы этнически. Этот процесс завершился событиями 1937-38 гг, когда были уничтожены "революционеры-ленинцы" и началось частичное восстановление Империи, так и не обретшее целостного завершения и закончившегося "ленинским" реваншем ХХ съезда. Если бы "поздний сталинизм" 1943-53 гг. получил свое государственно-строительное завершение и был "достроен", он мог бы быть приемлем. Таково отношение к "советскому прошлому" - также при полном признании таких его побед, как ядерный щит, Русский космос, социальные достижения - медицина, образование Социал-монархизм - не "антисоветская" идея, но и не "советская" Это может кому-то нравиться или нет, но это так.

С другой стороны, социал-монархизм это именно социализм (как противоположность капитализму). Но это иной - почвенно-земский социализм, отвергающий саму суть капитализма - засилие финансового капитала и, в пределе, сам банковский процент, но лояльно относящийся к частнопредпринимательской деятельности в области производства, ограниченной социальной ответственностью. В этом смысле социал-монархизм в чем-то близок даже к социал-демократии. Кроме одного - это не демократия. Точнее, демократия лишь в ея исконном значении - на уровне самоуправления общин и областей. Принимаемый социал-монархизмом тезис славянофилов "Правительству неограниченная сила правления, земле - неограниченная сила мнения" - не социал-демократический; хотя в области экономики многие идеи социал-демократии вполне созидательны. Как ни странно может показаться, но многие из форм социализма, которые критиковали т.н. "классики" в своем "Манифесте", - куда более приемлемы, чем сам "Манифест".

С либерализмом же социал-монархический проект не имеет, пожалуй, ничего общего. Ну разве что с признанием принципа свободы труда и творчества, но осуществима эта свобода на самом деле куда прочнее без либеральной диктатуры денег и полукриминальных меньшинств.

Впрочем, все это еще требует дальнейшей разработки.

Владимир Бондаренко

24 сентября 2014 2

Культура

К 200-летию со дня рождения Михаила Лермонтова

Думаю, это самое программное стихотворение раннего Лермонтова. "Русская душа" - душа "гонимого миром странника". Что главное в нём: и в самом Лермонтове, и в его герое, и в стихотворении: то, что он - гонимый миром странник? Или то, что он именно с русскою душой? Или у нас традиционно все по-настоящему русские люди, с истинно русскою душой - бывают гонимы всем миром, и внешним, и внутренним?