Газета Завтра Газета - Газета Завтра 43 (1092 2014)

Наверное, нельзя сказать, что стратегия Cyclotimia открыта для любой аудитории. Для интересующихся привлекателен баланс между содержанием и звучанием. Музыка наполнена различными идеями, аллюзиями, образами, но не задавлена. Она одновременно обволакивает, увлекает и беспокоит. Cyclotimia незаметно заставляет работать воображение слушателя. Композиция "Космополис" - возможно, отсылает к фильму Кроненберга, где мир капитализма обрушивается в хаос; "Golem, Inc" - исследует вопросы Норберта Винера, как кибернетика сталкивается с религией; "Bethel" напоминает о библейском месте, где было поставлено изваяние золотого тельца. Специфическая религиозность современного мира очень интересует Cyclotimia. Вспоминается афоризм Корчинского: "Экономика - это съездил в Турцию, привёз, продал, кинул, заработал. А если это эмиссия ценных бумаг европейского банка, то это не экономика, а мистика". И это нехорошая мистика.

"The Invisible Hand of Market" - саундтрек к миру, где людей и ангелов заменили биржевые индексы, а картинки и цифры практически вытеснили слова и идеи. Капитал вышел на какой-то неподконтрольный уровень экспансии. Та самая "рука рынка", о которой некогда вдохновенно писал Адам Смит, приобрела уж совсем причудливые черты. Она не только шарит по карманам, но фактически держит за горло.

Но в тотальности этого мира явственно чувствуются его непрочность, иллюзорность.

Марина Алексинская

23 октября 2014 0

Культура

Большой театр, «Лебединое озеро»

19 сентября Большой театр в честь открытия сезона 2014/2015 дал балет "Лебединое озеро". Перефразируя Чайковского, можно смело сказать: достаточно "Лебединого озера", чтобы "русский человек стыдливо не склонял головы, когда перед ним высчитывают всё великое, что дала человечеству Европа".

Если Россию взять в кольцо из россыпи драгоценностей её величайшего искусства, то бриллиантом, "Полярной звездой" окажется "Лебединое озеро", балет. Абсолютизация культурных ценностей, замкнутость чувства в огранке прекрасных форм, универсальность отвлеченных категорий казалось бы, "Лебединое озеро" - абсолютно далёк, отчуждён от повседневной жизни. Но почему в минуты роковые на сцене истории России - "Лебединое озеро"? Но почему "Лебединое озеро" - визитная карточка русского балета? Но почему рассказ иностранца, родом из Мюнхена, о поездке в Нью-Йорк: "Одно запомнил: гастроли Большого театра, балет "Лебединое озеро" со Светланой Захаровой".

Почему?

Сезон 2014/2015 Большой театр открыл балетом "Лебединое озеро" со Светланой Захаровой. Балериной, дарование которой взывает со старинных дагерротипов череду див - создательниц романтических грёз: Павлова-Спесивцева-Уланова, балериной, в грёзах которой, как в сиянии Севера, - чистота и блеск 42, 28-каратного бриллианта "Полярная звезда". И вот когда проливается полярная ночь, материализуются грёзы в потоках лунного, не без инфернальности, света Большой театр открывает занавес.

Воздух сцены сине-серого цвета. Как зеркало, гладь воды. В дыхании красок декораций свежесть ряски, терпкость лилий, метущееся ощущение тревоги. Арпеджио арфы надрывает струны души, и вот на озеро - обитель покоя - слетается стая девушек-лебедей. Ошеломив публику друг на друга похожестью, они выстраиваются в две шеренги, открывая выход Одетте. И та, пробежав между ними вперед, сорвав воздух трепетом, замирает в канонической позе, чуть заслонив лицо рукой. Это её прозрел однажды Врубель и снегом прочертил на холсте. И публика погружается в какое-то волшебное, взволнованное состояние счастья.

Едва речь заходит о дивах русского балета, правило хорошего тона - упомянуть о недостатке техники. Мол, ни Павлова, ни Уланова далеко не Пьерина Леньяни, виртуозностью не блещут, но в чем бездны тайны тогда? Светлана Захарова - случай особый. Она как будто из класса Чекетти. Пригвоздив себя стальным носком к планшету сцены, способна - есть такое подозрение - вскружить воображение всеми 64-я фуэте. Публика падка на трюки. Экспрессия, броскость pas , и публика в каком-то экстатическом, несдержанно-азиатском восторге криками "браво!" заглушает оркестр.

Одетта-Одиллия. Эта партия "Лебединого озера" - своего рода "русская рулетка" для балерины. Труднейшие вариации, на грани выдоха и вдоха - адажио. Одетта-Одиллия либо возносит балерину на трон в чертогах мифов и легенд, либо

Одетта Светланы Захаровой - в чертогах мифов и легенд, среди рос и цветов райской кущи. Тогда как Одиллия - дьявольский соблазн. Пьянит, околдовывает как клубы паров зелья в мастерской алхимика. Что ж, "Всё, что погибелью грозит/ Для сердца смертного таит/ Неизъяснимое блаженство" Вот и Зигфрид не сдержал искушения. Поцелуй руки Одиллии - и путь ко спасению Одетты закрыт. Но как странно Говоря о порфироносной Одиллии Захаровой, желание - снова и снова вернуться к Одетте, девушке-недотроге в оперениях нежности. К наваждению, что окутало сознание принца и перевернуло всю его жизнь. Задумчив и печален ре-минорный раздел вальса, оттенок жалобы в гобое: Одетта раскрывает Зигфриду лирическую драму, рассказывает о гении зла Ротбарте, о том, что только верная любовь могла бы разбить чары и обернуть лебедя в девушку. В нервном изломе локтя балерины, чуть вздернутом плече, повороте шеи, корпуса, взмахе ресниц - страдание. Светлана Захарова танцует - страданием. Из реминисценций неизъяснимых творит кисею плена, узоры горечи, надежд, одиночества души. Надмирность и меланхолия - Одетта Светланы Захаровой Ремарка Чайковского: "Одетта спрашивает (Зигфрида. - М.А.) - почему ты преследуешь меня?"

Почему?

Утонченность - симптом исчерпанности, умирания культуры. XIX век, 70-е годы. Не случись этой истории в жизни, её следовало бы придумать. Чайковский намеренно иль провиденциально едет в Баварию, в небольшое королевство, где правит Людвиг. Король-романтик, безумный Людвиг. В амальгаме зеркала среди интерьеров в неоготическом стиле он видит себя Лоренцо Медичи. Но мир далек от Возрождения. Прошли века, мир изменился, обуржуазился, мир ускользает из-под ног, подобно тому, как ускользает вода в Гроте Венеры из-под ладьи под громоподобные раскаты "Тристана" Они встретились, Чайковский и Людвиг. Композитор во власти горестно-драматических всплесков темы Одетты, грустных нот раскаяния Зигфрида. Людвиг - в очарованности "Зигфридом" Вагнера. Зигфрид-идиллия. Тогда как Бисмарк железной рукой уже корежит границы земель, создает пан-Германию. Конец высокомерию эстетизма, удалению от обычной жизни человека.

Романтическая мечта и жестокая реальность.

Они здесь, на пороге. Каплей упали в интродукцию. Плещутся в лейтмотиве мелодии, подобно перу на гребне волн. Вся - грусть, вся - тоска, вся - прощание с эпохой, "Когда возвышенные чувства,/ Свобода, слава и любовь/ И вдохновенные искусства/ Так сильно волновали кровь". Лебединая тема балета - тема Одетты - это дивное пение любви из глубины веков. К финалу балета тема драматизируется crescendo, сливается с гневом разбушевавшейся стихии. Частокол молний в решето превращает воды. Озеро выплёскивается, разливается из береговИ будто бы эхо доносится: голосов, шныряния лодок среди зарослей камыша в поисках ли тела короля Людвига? тела ли принца Зигфрида? Клекот лебедей, шум распростёртых крыльев заглушают ночь Блеск перламутра искрится над озером.