Дмитрий Губин - Бумажное радио. Прибежище подкастов: буквы и звуки под одной обложкой

Впрочем, я не подкалываю патриотов и ничего не имею против их шума. Он полезен для латентных синефилов – теперь можно, не таясь, покупать и «Молоха», и «Тельца», и «Солнце», тем паче, что дороже 99 рублей эти диски на развалах не стоят.

Но я о другом. У меня был период, я часто летал из Москвы в Петербург одним рейсом с Алексеем Германом-старшим. Мы почти соседи, он подвозил меня до дома, мы болтали по пути. И один раз Герман, в своей барской и желчной манере Фальстафа, буркнул, понимаю ли я, что в стране всего два режиссера.

– И кто второй? – ответил я вопросом на вопрос.

– Не притворяйся дурачком, – пфыкнул Герман. – Понятно, Сокуров.

Думаю, он преувеличивал: тех режиссеров, которые делают не бокс-офис, не кассу, не бизнес, а chef-d'œuvre, шедевры, в стране человек пять, и третьей будет Муратова, а на четвертом и пятом местах многие. Факт в том, что в российском кинематографе есть люди, боком стоящие к правильному кинопроизводству – тот же Сокуров злопамятен и обидчив, он мелкий деспот и тиран на съемках, от него рыдают и плачут, а Герман – деспот и тиран крупный; и плевать они хотели на инвесторов и бюджеты, и денег им всегда мало, и со сроками у них жуткая жуть – я проходил пробы на «Арканарскую резню» лет пятнадцать назад, а фильм так и не закончен – но то, что в итоге у них получается, поражает воображение. Поражает просвещенное воображение. Так работали, не знаю, в итальянское Возрождение Микеланджело или Челлини, который, конечно, ужас что такое были, однако ж были гениями.

В мире немного гениев, но много людей, обладающих тяжелым характером, срывающих сроки выполнения работ и нарушающих финансовую дисциплину, но среди гениев много тех, кто обладает, срывает и нарушает.

Во времена Возрождения отделять одних от других, терпя капризы таланта и подавляя капризы пустоцвета, мог богатый просвещенный человек, аристократ или священник – он, собственно, и был заказчиком произведений искусства.

Сегодня, если судить по Америке и Канаде, заказчиком Сокурова могут выступать народ и толпа. Они же могут быть заказчиком в синефильской Франции.

Ну, а толпа и народ в России могут пока ликовать.

27 сентября 2011

http://www.podst.ru/posts/6215/

Поход нынешнего премьер-министра Путина в президенты, перемещение таблички «место занято» с президентского на премьерское кресло, вся эта российская рокировочка – они давно ожидаемые, но все равно дурные новости для страны.

Не только потому, что Владимир Путин снова будет в царях, и в царях до конца жизни, просто неизвестно, его или вашей. Кто бы сомневался, что он и сейчас на троне.

И не потому, что стыдно осознавать себя подданным азиатской деспотии – а что, в Азии не люди живут? А потому, что в России на годы обозначен единственный механизм функционирования общества. И это – крайне неэффективный механизм, вроде «Жигулей», основанный на отсутствии конкуренции и бесконечной лояльности к начальству, в быту обычно именуемой «лизанием зада».

Обратите внимание: ни царь, ни Медведев не проходили разрекламированных праймериз в «Единой России». Царю и наместникам они не нужны. Царь, если захочет, вообще может «Единую Россию» превратить в паука. Просто стало ясно, что Россия остается автократией до конца правления Путина, со всеми вытекающими для Путина рисками, включая египетский или ливийский сценарий, или сценарий Павла I.

Вот как описывает механизм автократии в трехтомнике «Русская революция» историк Ричард Пайпс. «Диктатура должна была вначале атомизировать общество, а затем подавить в нем всякую волю к действию… В условиях режима, который без колебаний казнит невиновных, невиновность не является гарантией выживания. Надеяться выжить… можно только став совершенно незаметным… порвав все связи с общественной жизнью и удалившись в частную жизнь». Конец цитаты.

Те, кто попытается заниматься общественной жизнью, то есть жизнью страны без согласования с царем, получат по башке – как Михаил Прохоров, например, которому сегодня вполне светит если не тюрьма, то сума. Если, понятно, он не вылижет царю зад по полной, да и то не факт, что простят.

Конечно, Владимир Путин пока не прибегает к диктатуре, к насилию, к устрашению, но только потому, что высоки цены на нефть, а пряник эффективнее кнута. Если цены рухнут, Путин возьмет кнут. Не потому, что он злой, а потому, что других вариантов удержать трон нет.

Так что сидите в своей отдельно взятой норке тихо, не фитюкайте и следите за ценами на нефть. Правда, когда царь Путин рухнет, ваша норка обвалится все равно. Не потому, что вы ее дурно обустроили, а просто потому, что в деспотиях по-другому не бывает, в деспотиях смена самодержца есть катастрофа, и попробуйте в истории России отыскать, чтобы когда было иначе.

До катастрофы если вы не доживете, то дети ваши доживут.

4 октября 2011

http://www.podst.ru/posts/6233/

Не у меня одного, я знаю, такое.

Не у одного меня лежат специально купленные DVD, которые я уже который месяц даю слово себе посмотреть – и не смотрю.

Но зато вот когда включаю телевизор – а я включаю его так редко, что можно считать, что у меня его и вовсе нет – и там идет фильм, хоть сколько-нибудь по уровню отличный от нуля, я начинаю этот фильм смотреть. Хотя абсолютно до этого не собирался. И даже начало пропустил.

Вчера, например, я таким макаром посмотрел вторую серию «Секса в большом городе». И хотя я знаю, какое впечатление этот сериал на женское население России произвел, для меня этот фильм, несмотря на его замечательные диалоги, точно не входит в список лент, на которые следует тратить время.

Однако ж потратил.

Никто не может объяснить этот эффект: почему, специально покупая диски, мы их не смотрим, и почему, не собираясь смотреть по телевизору фильм, мы смотрим его до конца.

Единственное известное объяснение состоит в том, что применительно к телевизору нас завораживает сам факт, что вместе с нами, одновременно, ту же самую картинку видят сотни тысяч, миллионы людей, пусть и совершенно не знакомых друг с другом. То есть мы шагаем в одном строю, плывем в одном потоке, и если это не соборность – то скажите, что соборностью называть. Не поход же в церковь на Пасху и не съезд же «Единой России».

Здесь очень важна граница между соборным, то есть единым коллективным, и индивидуальным, то есть подогнанным под себя. В коллективном единении неважно качество объединяющего предмета, приятные эмоции мгновенно создает сам факт единения. И в этом, я думаю, причина, почему люди нередко так легко, страстно и искренно объединяются вокруг совершеннейшего дерьма. А при индивидуальном выборе положительные эмоции возникнут только в том случае, если выбор сделан правильно. То есть могут возникнуть, а могут и нет. Индивидуальный выбор – это потенциальная, но отнюдь не гарантированная монета в копилку разума.