Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

— За Советы!

— Вы идиоты?

— В американском плену лучше!»

Ну, далее, я с коллегами иду договариваться на мост с румынскими пограничниками о переходе пленных. Мы говорим по-польски, по-украински и совсем немного — по-немецки. А они к нам по-французски. Не можем найти общий язык. Но кое-как друг друга поняли. Они подходят, козыряют: «Именем королевской Румынии..». А мы ничего не знаем, что говорить, чьим мы тут именем. Но, пожали руки, договорились, как мы пропускаем чехов.

Я стою на страже, пропускаю чехов. Подходит молодая чешка, улыбается, говорит: «Пойдем со мной в кусты!». «Я бы пошел, но должен тут стоять!». Вероятно, ее подослал отец, чтобы я оставил пост, и они бы быстрее перешли через границу и перенесли туда мебель.

Вместе с чехами бежали и украинцы, но в тех машинах был и тот полковник бывшей петлюровской армии Ефремов, которого Волошин поставил командовать всей Закарпатской армией — первый убежал. И Клименко, командир Сечи в Тячи-ве — тоже убежал. Армия воюет, а командир бежит.

Ладно, ушли чехи вместе с нашим командованием.

А что дальше?

Звоним в Хуст. У нас сорок машин, 5 цистерн с бензином, но у нас был только один шофер! Команда отвечает: «К нам присоединился чешский подполковник Земан. Он собирает чешских добровольцев, чтобы вместе с нами биться против венгров. Он скоро приедет с чешскими шоферами к вам, и потом вы вместе с ними езжайте к нам».

— Он был подполковник и подчинялся вам?

— Мы были равными, несмотря на то, что я был сержант, а чех — подполковник.

Он приезжает с шоферами к нам, все — с сине-желтыми повязками. Говорят: «Чешский батальон, который находится в Ху-сте, воюет с вами против венгров».

Хорошо!

Едем колонной в Хуст — наша машина впереди колонны, сзади машин 20–25 ведут чехи, а в Тячиве мы оставили несколько ребят.

Но в тылу — в Тячиве, мы взяли власть, да не всю. Там еще в некоторых помещениях пограничников были сами пограничники и жандармы. Может 10, может 15 — мы их не разоружили. Я думаю, что они оттуда позвонили в Хуст и оставшимся чехам сообщили, что тут десять-пятнадцать головорезов их разоружают.

Мы едем, заезжаем в Хуст, во двор главной команды Сечи. Оборачиваемся — а где же колонна? Чехи нас обманули и использовали те машины, на которых приехали, чтобы вывезти оставшихся чехов из Хуста в Румынию.

Колодзинский, который стал главкомом после бегства Ефремова, приказал мне ехать с ранеными на машине в Великий Бич-ков — это село тоже на румынской границе, чуть дальше Тячива, через который пришлось ехать. Подъезжаем с 5-ю ранеными и медсестрой к Тячиву, а там нас пулемет из танкетки поливает — мы четыре часа были командирами, а после чехи обратно забрали власть.

Чуть было мы не попали в плен!

Бросили машину, пошли обходить Тячив пешком через горы. Заиндевели. Везде над селами весели белые флаги, а на мостах стояли вооруженные хлопцы с венгерскими или белыми повязками. Они в течение недели сначала были сперва в чешской армии или жандармерии, потом стали Карпатской Сечью — украинской армией, а ещё через день оказались в венгерской армии или жандармерии. Почти все сечевики, которые были родом из Закарпатья, пошли по домам. В Румынию бежали только хлопцы из диаспоры, Галиции, Волыни или Буковины.

У нас были револьверы — еле уговорили этих вооруженных ребят нас пропустить.

Нашли уносящих ноги сечевиков, и утром часов в пять 19-го марта вместе с ними перешли пограничную речку Тису. Течение реки сбивало с ног, вода была ледяная, вышли на берег — одежда покрылась льдом. Нас встретила румынская пограничная стража — несколько человек. Испугались, увидев несколько сот сечевиков. Мы им отдаем оружие — они боятся брать. Такие же, как чехи, вояки были.

На этом мое участие в Карпатской революции завершилось».

Автор приводимого ниже свидетельства эпохи — немецкий дипломат Отто Бройтигам, в межвоенный период служивший в Иране, немецких диппредставительствах в УССР и Франции. В годы советско-германской войны он возглавил общий отдел первого управления (оно же управление политики) Министерства по делам оккупированных восточных областей, сокращённо — Восточного министерства (Ostministerium — OMi). Возглавлял эту массивную и неэффективную бюрократическую машину теоретик Национал-социалистической германской рабочей партии, прибалтийский немец Альфред Розенберг, известный своими антисемитскими, а также русо- и полонофобскими взгядами. Несмотря на столь высокий пост, полномочия Розенберга были весьма ограниченными. В частности, его непосредственный подчинённый, рейхскомиссар Украины Эрих Кох постоянно аппели-ровал лично к Гитлеру, и поэтому саботировал приказы Розенберга, который выступал за создание украинского государства под немецким протекторатом, и призывал его быть с украинцами не таким изувером. Розенберг открыто критиковал Коха, а также безуспешно пытался интриговать против своего подчинённого, последовательно проводившего украинскую политику самого фюрера, считавшего восточных славян недочеловеками.

Приводимый документ составлен Бройтигамом в начале января 1944 года и перенаправлен руководству Восточного Министерства именно для того, чтобы Розенберг использовал изложенную в нём информацию в борьбе против «коричневого короля Украины» Коха, и с фактами в руках мог как-то воздействовать на Гитлера в отношении корректировки его «восточной политики». Документ, составленный на немецком языке, находится в Федеральном архиве ФРГ в Берлине, фонд Р-6 (Восточное министерство), дело 244, листы 52–53 (Bundesarchiv, Berlin. R 6 / 244, Bl. 52–53).

«Управление общей политики Берлин, 15.1.1944.

P/56/44g

Секретно!

Докладная записка

Главным заданием гражданской администрации в тылу борющихся войск было установление порядка, обеспечение безопасности путей снабжения и, по возможности, максимальное использование хозяйственных сил страны. Рейскомиссар Украины оправдывает свою подвергаемую сильной критике политику притеснений тем, что она вызвана необходимостью наиболее эффективного хозяйственного использования.

Руководитель особого штаба аграрного порядка, который в эти дни через Галицию возвращался из Украины, сообщил мне следующее:

Волынь и Галиция обе находились до начала этой войны под польским господством и были обе оккупированы советами. Хозяйственная структура обеих областей в общем одинаковая. После ухода Красной армии Галиция перешла в административное управление Генерал-губернаторства, Волынь — к Рейхскомиссариату Украина. Работа началась при одинаковых условиях. Результаты были следующие: