Сергей Баймухаметов - Призраки истории

А от северного Мурома до Киева и сейчас-то добраться сложно…

С веками, когда Южная Русь переходила на письменную культуру, былины отодвигались, уходили на крестьянский север. Тогда-то, наверно, и «приписали» Илью к северному селу Карачарову и городу Мурому. Кстати, в некоторых более древних, «южных» былинах он называется то «боярским», а то и «царским» сыном. Вообще, Илья — одна из самых загадочных фигур русского эпического былья. Здесь же, на севере, он прочно и навсегда стал народным, «крестьянским сыном». Между прочим, в нынешнем Карачарове живут его потомки. Так называют себя карачаровцы из многочисленного рода Гущиных. И даже приводят какие-то доказательства.

В общем, легенда всегда обрастает житейскими подробностями. И вот легенду уничтожили.

Бедный Илья. Ему и так немало досталось от всяких словописцев XX века. То объявят его лентяем, поскольку пролежал на печи тридцать три года. А заодно с ним и весь русский народ. А то «защитят» — мол, это характер наш народный такой: лежим-лежим, зато как поднимемся — ух!..

Удивительно, до чего легко сочиняются «глубокомысленные» схемы и делаются «глобальные» обобщения! Даже моя маленькая Динка возмущалась, слыша такое: что они выдумывают, папа? Они что, былин не читали? Там же ясно написано, что Илья Муромец болел, и его калика перехожий вылечил!

Не читали, Динка, не читали. А только слышали звон.

Добавлю еще, что описанная в былинах болезнь была на самом деле. В Муром как-то приезжал ученый человек из Киева и рассказывал, что при помощи новейшей аппаратуры проводили обследование мощей Ильи, что покоятся в Киево-Печерской лавре. И обнаружили, что у богатыря была травма позвоночного столба.

То есть не в лени и не в характере дело, а в том, что у Ильи с детства было ущемление позвоночного нерва. Вот и лежал на печи, пока его калика перехожий не вылечил. Все, как в былине сказано.

А самое главное в том, что был, жил на самом деле такой человек — Илья. Был!

И был у него, может быть, и не подлинный, а всего лишь легендарный дом, — село Карачарово. И вот — его нет. Упразднили. Без всяких споров, несколько бумажек в почтово-городских ведомостях подписали — и все. А казалось бы, дискуссия должна разгореться, общественность восстать! Пусть, мол, растет, возвышается индустриальный гигант город Муром! Но!.. Но бережно обходит Карачарово, наш национальный заповедник!

Нет. Никто и слова не сказал. Не обратил внимания. А вот кумира какого-нибудь отгрохать и «мероприятие провести» — это мы завсегда…

Тоскливая российская обыденность.

А в довершение истории в одном из репортажей дикторша заявила, что Карачарово — «пригород Мурома».

Так что Илья у нас теперь «пригородный».

В Новгороде Великом открылся Никольский собор. Четыре года реставрировался один из древнейших храмов, основанный еще в XII веке. Причем при восстановлении в подвалах его были обнаружены неизвестные ранее фрески с изображениями картин Страшного Суда. Они сейчас изучаются. А отреставрирован древний собор на деньги Нового Ганзейского союза, в который входят сто торговых городов, в том числе и Новгород.

Но далеко не всем памятникам истории и культуры удается начать новую жизнь…

В 1998 году в храме Спаса на Ильине обрушилась стена с фресками Феофана Грека!

Но Россия этого не услышала. Не кипели страсти в Государственной думе, не каялся президент, не сокрушался премьер.

Не услышала Россия и того, как рухнула часть стены Новгородского кремля. Не услышит, если, не дай Бог, что случится с другой национальной святыней — собором Святой Софии. Недавно здесь, в Мартирьевой паперти, древнейшем русском некрополе, обнаружили ранее не известные науке захоронения. Как говорят специалисты, бросающие новый свет на обряды древних русичей.

Но эти древние останки могут уйти в небытие вместе с собором.

— Фундамент храма был уложен на засыпанный овраг, — рассказывает в беседе с новгородскими тележурналистами главный хранитель собора Татьяна Царевская. — К тому же почва под фундаментом большей частью состоит из песка, здание оседает. На так называемой «лопатке» храма, расположенной у Магдебургских ворот, появилась трещина, которая расширяется не по дням, а по часам. Катастрофа неминуема, если срочно не принять мер…

— Да что там говорить! — подхватывает ведущий специалист «Росреставрации» Татьяна Ромашкевич. — Практически все 147 церквей Новгорода вот-вот перейдут в траурную графу архитектурного реестра: «Реставрации не подлежат…»

Это все равно что уйдет на дно культурная Атлантида.

Многие храмы-памятники истории и культуры в Новгороде отданы церкви. Но это не решает проблемы. Денег нет ни у государства, ни у епархии. Архиепископ Старорусский и Новгородский Лев даже не дает главному реставратору епархии благословения на беседы с журналистами. Мол, словами горю не поможешь…

Но и умолчанием — тоже. Запрещай не запрещай, а гибнут сокровища мирового значения, святыни. Надо же искать выход.

Газеты писали и пишут о том, что благодаря расчетливой политике губернатора Михаила Прусака область стала крупным центром международного бизнеса. Здесь строят свои предприятия «Стиморол», «Кэдбери», «Дирол», немецкий «Флайдерер», финский «РВС» и так далее. В экономику области вкладываются сотни миллионов долларов иностранных инвестиций.

Так, может, привлечь иностранцев к реставрации церквей? Они и так помогают. «Стиморол» пожертвовал 10 000 долларов на восстановление храма Рождества Богородицы. Новый Ганзейский союз восстанавливает подворье Ярослава, там такие деньги вложены, что и говорить боязно. Но это — отдельный и частный случай. Я же веду речь о том, чтобы реставрацию новгородских памятников старины включить в контракты, федеральные и областные, с иностранными фирмами. Условия, льготы и прочее — это уже дело специалистов, экономистов.

Если такое предложение кого-нибудь заинтересует, то также рекомендую иностранным фирмам поставить условие, чтобы рядом с табличками «Памятник архитектуры… Охраняется государством» были поставлены маленькие таблички: «Отреставрировано фирмой «…», «Восстановлено концерном «…» в … году».

Я считаю это принципиально важным. Чтобы потомки знали, какими мы были и как жили.

Чтобы мы сами смотрели на эти таблички как в зеркало.

А то мы горазды говорить о вере и духовности. И все прошедшие десятилетия говорили, и сейчас говорим. А вот на письмо-крик новгородских реставраторов о судьбе Спаса на Нередице, о судьбе фресок Феофана Грека, направленное в Комитет Государственной думы по делам культуры, — никто даже и не ответил…