Сергей Баймухаметов - Призраки истории

Тухачевский командовал особой группой войск, которая подавила Тамбовское восстание крестьян 1920–1921 годов. Причем с применением химического оружия…

А это — заслуги!

Во все времена и при всех режимах.

Во все времена и при всех режимах внутренний враг, крамольник, ненавистнее и опаснее любого внешнего. И во все времена власть особо отличала тех, кто подавляет внутреннего врага. А уже потом создаются мифы о необыкновенных военных талантах, успехах и прочем…

Как ни странно, никто толком не знает, сколько у нас было русско-турецких войн. Не то шесть, не то восемь или девять, если считать Азовский и Прутский походы Петра Первого и военное столкновение Миниха с турками опять же на Пруте…

А ведь русско-турецкие войны длились, с перерывами, сто лет! Но советская история старалась их по мере возможности умолчать, потому как войны были колониальные, империалистические, между двумя империями — Российской и Османской… Вот и остались у нас от той эпохи лишь название одной крепости да фамилия одного человека — Измаил и Суворов! Да еще звучное, редкостное воинское звание — генералиссимус! Так мне с детства и запомнилось — штурм Измаила и генералиссимус! Как равнозначные…

В дореволюционных и советских энциклопедиях о Суворове Александре Васильевиче пишут одинаково: «Величайший русский полководец… одержал победы при Козлудже (1774), Кинбурне (1787), Фокшанах (1789), Рымнике (1789) и штурмом овладел крепостью Измаил (1790)».

В двенадцать лет записанный в лейб-гвардии Семеновский полк, Суворов действительную службу начал в пятнадцать лет (по другим сведениям, в восемнадцать лет: вообще, о раннем периоде его службы практически нет точных сведений), был рядовым, капралом, прошел все ступени. Военная карьера Суворова, хотя он и был сыном генерал-аншефа, складывалась тяжело. Может, причиной тому стали его чудачества. А может, чрезмерное рвение, даже фанатизм. Иностранец Фалькони, наблюдавший уже генерала Суворова в лагерях под Тульчином, писал: «Наш почтенный старик здоров; он очень доволен своим образом жизни: поля, учения, лагеря, беспрестанное движение; ему ничего больше не нужно, чтобы быть счастливым».

То есть Суворов — фанатик военного дела и военной жизни. Таковым, видимо, был всегда. А фанатиков не любят. Одно дело, когда фанатик — генерал, и совсем другое — капрал или капитан. Истовые служаки — как бы укор остальным: мол, видите, я живу армией, а вы в это время пунш пьете и девок любите… Кому ж такое понравится. Наверно, именно поэтому и не давали хода Суворову в начале службы… Первый офицерский чин он получил в 24 года. По тем временам иные в 24 года уже генералы. А Суворов — командир полка в 32 года. (И то благодаря случаю, попав пред светлые очи императрицы, во дворец, куда прибыл в качестве курьера.) Генерал-майор — в 40. Командир корпуса — в 52 года. В таком возрасте уже заканчивали военную карьеру и умирали от старости. Потемкин умер в 52 года, успев побывать правителем России и наместником царя и бога в Малороссии и Новороссии…

В русско-турецких войнах Суворов командовал дивизией и корпусом. И его победы там, при всей талантливости командира, быстроте и натиске его войск, стремительном и неожиданном маневре, — это дивизионные, корпусные операции в рамках большой войны. Такой большой, что невозможно говорить о каком-либо их влиянии на общий ход событий.

Измаил сначала взял Румянцев, потом его отбили турки, потом его взял Суворов, потом снова отдали и так далее…

Шла титаническая битва стран и народовна неизмеримых пространствах. Россия и Турция — два гиганта, перед которыми трепетала тогдашняя Европа, — вели циклопическое противоборство за нынешние Молдавию, Украину, Крым, часть нынешней Болгарии и Румынии, Черное море, Северное Причерноморье и Северное Приазовье…

Эта война с перерывами длилась век!И что такое на этом фоне даже взятие Измаила? Эпизод… В той войне не могло быть и не было каких-либо решающихили переломныхсражений — было лишь постепенное и неуклонное продвижение Российской империи на юг…

И Суворов в той войне, при всех его талантах и известности, полководцем не был и не мог бытьпросто по причине занимаемых невысоких должностей. Не может быть полководцемкомандир дивизии или корпуса — уровень и масштаб деятельности не тот.

Полководцами той войны были Петр Александрович Румянцев и Григорий Александрович Потемкин.

Румянцев — герой Семилетней войны, он Командовал кавалерией в битве при Гросс-Егерсдорфе, исход которой и исход войны вообще решила знаменитая атака конницы Румянцева. Его славе в войсках завидовал и ревновал главнокомандующий русской армией фельдмаршал Бутурлин. Румянцеву благоволил император Петр III. После его убийства и захвата престола Екатериной II Румянцев закономерно решил, что он теперь не ко двору, и подал прошение об отставке. Однако Екатерина удержала его на службе, и в 1764 году назначила генерал-губернатором Малороссии.

Став главкомом на русско-турецком фронте, Румянцев, несмотря на громадное численное превосходство противника, сразу же перешел в неожиданное наступление. (Впоследствии эту тактику ошеломления врага переймет и разовьет служивший под его началом Суворов: «Удивить — значит победить», и она станет называться суворовской.) В первом же сражении, при Ларге, 25-тысячный корпус Румянцева разбил 80-тысячную турецкую армию.

«Еще более прославила имя Румянцева победа, одержанная им… над вдесятеро (Подчеркнуто мною. — С. Б.) сильнейшим неприятелем при Кагуле и вознесшая Румянцева в ряд первых полководцев XVIII века. После этой победы Румянцев шел по пятам неприятеля и последовательно занял Измаил, Килию, Аккерман, Браилов, Исакчу, Бендеры… Румянцев с 50-тысячным войском выступил против 150-тысячной турецкой армии, которая, избегая битвы, сосредоточилась на высотах у Шумлы. Румянцев с частью своего войска обошел турецкий стан и отрезал визирю сообщение с Адрианополем, что вызвало в турецкой армии такую панику, что визирь принял все мирные условия. Так заключен был Кучук-Кайнарджийский мир, доставивший Румянцеву фельдмаршальский жезл, наименование Задунайского и другие награды» («Брокгауз и Ефрон»).

Прерву цитату. Добавлю: по Кучук-Кайнарджийскому миру Россия получила Азов, Керчь, Еникале, Кабарду, Кинбурн, устья Дона, Буга, Днепра и Керченский пролив.

Далее:

«Императрица увековечила победы Румянцева памятниками-обелисками в Царском Селе и в Санкт-Петербурге и предлагала Румянцеву «въехать в Москву на триумфальной колеснице сквозь торжественные ворота», но он отказался» («Брокгауз и Ефрон»).