Дмитрий Валовой - Человечество: вчера, сегодня, завтра

И в заключение несколько слов о будущем. Когда Россия торжественно отмечала 300-летие Санкт-Петербурга, по моему приглашению на этот юбилей прибыло 20 лауреатов Нобелевской премии. Наши беседы во время встреч были посвящены самым разным проблемам. Но в центре внимания наших бесед оказалась книга Мартина Риса «Наш последний век», вышедшая в Лондоне и сразу же ставшая мировым бестселлером. Мартин Рис — профессор Королевского научного общества и Королевского колледжа в Кембриджском университете. Он удостоен звания Королевского астронома, почетный член Российской академии наук и многих других иностранных академий. Его награды включают Золотую медаль Королевского астрономического общества, Брюсовскую медаль Астрономического общества Тихого океана и многие другие призы и награды. Этот всемирно известный ученый убедительно доказал, что многие научные достижения используются во вред человечеству. В результате уже сегодня, по его мнению, возможность выживания человечества оценивается 50:50. Он пришел к выводу, что наша цивилизация может не пережить XXI век. Поэтому мы предложили включать в программу международных конференций любой области пункт об ответственности ученых за сохранение жизни на Земле.

В этой связи могу сослаться и на публикацию в вашей газете материала, посвященного 90-летию выдающегося российского ученого, академика Н. Н. Моисеева. По его расчетам, если сохранится статус-кво нынешней парадигмы развития, то уже в середине этого века могут быть ликвидированы условия для обитания рода человеческого на Земле. Еще два десятилетия назад его выводы казались нам слишком пессимистическими. Но, к сожалению, пессимизм быстро исчезает, а расчеты обретают все более реальные черты. Они убедительно представлены и в книге Мартина Риса.

В советское время мы были зашорены по ряду проблем, но представители Запада зашорены еще в большей мере. Многие из них даже представить себе не могут жизни без капитализма, породившего жестокую империалистическую экспансию, формы которой меняются и совершенствуются. Даже название ее изменили, облагородили и теперь она называется глобализацией! Россия всегда вносила свой весомый вклад в решение общечеловеческих проблем. Уверен, что она внесет достойный вклад и в разрешение проблем, с которых я начал свое выступление.

Благодарю за внимание!

— Вопрос можно? — попросил пожилой мужчина из зала.

— Пожалуйста! — сказал Васильев.

— Жорес Иванович! Прежде всего хочу от всей души поблагодарить вас за прекрасное выступление. Очень удачное сравнение с бокалом шампанского. Мой вопрос такой: вы сказали, что в США и России не почитают великих людей. В России явно. Очерняют свою, историю и вытаскивают из небытия темных личностей типа Власова, Деникина, особая хвала антисоветчикам. Но в США, по-моему, весьма почтительно относятся к историческим личностям...

— Но в зависимости от их политических пристрастий, — начал отвечать Алферов. — Почитаются те, кто восхвалял капитализм. Но тех, кто осуждал империалистическую экспансию и капиталистическую эксплуатацию они предали забвению. Спросите у американца: «Кто такой Драйзер и Лондон?» И вам ответят: «Лондон — столица Англии, а Драйзер не знаю где».

Проводив теплым взглядом уходившего с трибуны Алферова, Васильев сказал:

— Жорес Иванович у нас не единственный нобелевский лауреат. Теперь мы попросим выступить другого лауреата Нобелевской премии, председателя президентского Совета экономических консультантов при Клинтоне Джозефа Стиглица. Он автор книги «Ревущие девяностые», в которой дается глубокий анализ экономики США в контексте с мировым хозяйством на рубеже нового века. Недавно эта книга вышла в свет и на русском языке. Мы поздравляем вас, господин Стиглиц, с выходом книги и просим занять трибуну.

Стиглиц пожал руку севшему рядом с ним Алферову, что-то шепнул тому и направился к трибуне.

— Когда я перешел с поста председателя президентского Совета экономических консультантов на должность главного экономиста во Всемирном банке, — спокойно начал говорить заокеанский гость, — мне показалось наиболее тревожным то обстоятельство, что МВФ и министерство финансов США часто выступали за рубежом именно с таких позиций, которые были прямо противоположны тому, что мы отстаивали у себя на родине. Мы боролись у себя против приватизации Системы социального обеспечения в то время, как проталкивали ее за рубежом. Дома мы боролись против поправки к Конституции, требующей сбалансированности бюджета, которая ограничила бы наши возможности использования экспансионистской фискальной политики в случае спада; но за рубежом мы требовали свертывания бюджетных расходов от стран, где начиналась рецессия. Дома мы боролись за закон о банкротстве, защищающий дебиторов и дающий им возможность возобновить дело; за рубежом мы рассматривали банкротство как нарушение кредитного контракта. В наших внутренних делах мы добивались изменения устава Федеральной резервной системы (ФРС), концентрировавшего ее внимание исключительно на инфляции — мы были встревожены тем, что ФРС уделяет недостаточно внимания созданию рабочих мест. За рубежом мы требовали, чтобы центральные банки занимались только проблемой инфляции.

В Соединенных Штатах мы признавали границы рыночного механизма и считали, что государство должно играть важную роль. Но хотя мы сами не верили в рыночный фундаментализм, как в концепцию, согласно которой рыночный механизм может сам решить все проблемы экономики (и общества); мы пропагандировали рыночный фундаментализм для остального мира.

Идеи рыночного фундаментализма нашли отражение в концепции базовой стратегии развития, которую отстаивают МВФ, Всемирный банк и министерство финансов, начиная с 1980-х годов; стратегия, которую часто называли «неолиберализмом» или, поскольку большинство ее основных разработчиков находились в Вашингтоне, именовались «Вашингтонским консенсусом». Она включала минимизацию роли государства посредством приватизации предприятий, находившихся в государственной собственности, свертывания государственного регулирования и государственного вмешательства в экономику.

Реализации двойных стандартов в экономической политике содействовала благоприятная ситуация, которая сложилась после окончания холодной войны. В начале 90-х годов прошлого века постсоциалистическое пространство Советского Союза и Восточной Европы как мощный пылесос втягивали в себя доллары тоннами. На эти доллары США покупали там не только материальные ресурсы, но и умы. А туда поставляли ширпотреб, включая «ножки Буша». В итоге — экономический бум давно невиданных масштабов.