Альфонс Эскирос - Эмиль XIX века

Ты, конечно, донимаешь, что Эмиль совершенно чуждъ этихъ различныхъ сторонъ жизни птицъ, и мнѣ вовсе не хотѣлось бы, чтобъ онъ все донималъ; но меня восхищаетъ дружба, существующая между нимъ и большею частію обитателей птичьяго двора. Мы часто спрашивали себя, почему прирученіе животныхъ почти что остановилось съ началомъ соединенія людей въ общества? Конечно, недостатокъ тутъ не въ субъектахъ. Развѣ въ степи нѣтъ множества полезныхъ породъ, которыхъ было бы полезно пріобрѣсти?

14 Января 185…

Каждый разъ, какъ я вожу Эмиля къ г-жѣ Уарингтонъ и тамъ бываютъ въ гостяхъ дамы, онъ обыкновенно выбираетъ одну изъ самыхъ красивыхъ и знакомится съ ней. Неужели дѣти чувствуютъ влеченіе къ красотѣ?

Я тоже замѣтила, что онъ любитъ стариковъ: не происходитъ ли это отъ того, что дѣтямъ надо многому учиться, а старики могутъ многое разсказать.

Не воображай, однакоже, что Эмиль образецъ ребенка своихъ лѣтъ. Впрочемъ, я хочу, чтобъ ты самъ судилъ о немъ. Въ моемъ уединеніи я живу мирно, въ довольствѣ, совѣсть упрекаетъ меня за то. Я хочу посвятить себя тому, кто жертвуетъ собою. Черезъ мѣсяцъ идетъ корабль изъ Пензанса въ С… я взяла каюту. Жди насъ.

Эразмъ Еленѣ.

20 января 185…

Нѣсколько времени я не рѣшался писать тебѣ. Я не имѣлъ духу сообщить тебѣ послѣдній ударъ, поразившій меня. Ты узнала бы однако эту новость изъ газетъ, а мнѣ пріятнѣе сообщить это тебѣ самому. Вслѣдствіе предписанія, неизвѣстно какъ, я буду переведенъ въ…

Мое положеніе, ты знаешь, не таково, какъ положеніе приговореннаго судомъ. Приговоренный подлежитъ закону. Я подлежу силѣ. Кто судилъ меня? Не знаю. Кто приговорилъ меня? Это тайна. Что хотятъ сдѣлать со мною? Когда и гдѣ будетъ конецъ моему страданію? Этотъ переводъ мой будетъ ли послѣднимъ испытаніемъ? На всѣ эти вопросы нѣтъ отвѣта.

Впрочемъ, не пугайся этимъ новымъ моимъ испытаніемъ. Я знакомъ съ морями. Я жилъ въ различныхъ климатахъ и не боюсь ни солнца, ни сырыхъ береговъ.

Надо отказаться вамъ, въ настоящее время, отъ надежды увидѣться. Безпредѣльное море, гибельный климатъ раздѣляютъ насъ. Посвяти себя нашему дитяти. Будемъ продолжать наше дѣло. Побѣдимъ препятствія твердостью намѣреній.

Какъ скоро найдешь возможность, пиши мнѣ, прошу тебя, объ Эмилѣ.

Я увожу съ собою двѣ вещи, которыхъ никакія силы сего міра не могутъ отнять отъ меня — мысль о тебѣ и твою любовь. При моихъ убѣжденіяхъ этаго достаточно, чтобъ укрѣпить меня противъ насилія людей.

3 мая 186…

Мнѣ удалось, наконецъ, несмотря на разстояніе, возобновить нашу переписку такъ давно прерванную. Я не говорю о тѣхъ не значущихъ письмахъ, которыми мы обмѣнивались въ продолженіи трехъ лѣтъ и въ которыхъ мы старались ничего не сказать. Съ тобой мнѣ надо поговорить откровенно и свободно.

Къ чему говорить о прошедшемъ? Какъ мнѣ передать тебѣ мое огорченіе при извѣстій о перемѣнѣ твоей тюрьмы? Болѣе, чѣмъ когда нибудь, я рѣшилась слѣдовать за тобой. Только твое желаніе, совѣты друга твоего доктора и польза нашего сына могли остановить меня. Я съ сожалѣніемъ уступаю и жду.

Тебя постоянно извѣщали о здоровьѣ Эмиля. Сегодня я хочу говорить тебѣ о его успѣхахъ. Сынъ нашъ (чистосердечно сознаюсь въ этомъ) вовсе не модный ребенокъ. Находятъ даже, что онъ нѣсколько дикъ, а между тѣмъ а люблю его такимъ, какъ онъ есть, потому что все въ немъ естественно. До сихъ поръ я нисколько не заботилась учить его свѣтскимъ обычаямъ. Всѣ старанія свои я употребляла на то, чтобъ онъ изучалъ самаго себя, чтобъ образовать его характеръ и развить его способности. До какой степени я успѣла въ этомъ? Ты можешь судить по разсказу о моихъ опытахъ.

Эмиль жаденъ; какой же ребенокъ не жаденъ? Но вотъ что гораздо важнѣе: я боялась нѣкоторое время, чтобъ онъ не сдѣлался лгуномъ. Жоржія вынула изъ печки горячую лепешку и доложила на столъ. Послѣ этого намъ пришлось идти въ садъ, но я съ удивленіемъ замѣтила, что Эмиль не пошелъ съ нами. Когда мы воротились въ кухню, лепешки уже не было; у меня явилось подозрѣніе, но я сдѣлала видъ, что не знала, кто совершилъ кражу. Я торжественно спросила, кто взялъ со стола лепешку. Жоржія и Купидонъ, какъ не виновные, не произнесли ни слова; но Эмиль поступилъ не такъ; онъ вскричалъ, покраснѣвъ: это Медвѣдица.

Этотъ отвѣтъ поразилъ меня. Медвѣдица, какъ я говорила уже тебѣ, наша дворовая собака. Зная дружбу ея съ ребенкомъ, я рѣшилась воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы пробудить въ Эмилѣ чувство справедливости. «Если Медвѣдица виновата, продолжала я, то ее надо наказать.» И я подала знакъ Куяидову исполнить мой приговоръ. Негръ, вѣроятно понявшій мое намѣреніе и мой ужасъ, принялъ выраженіе сценическаго палача и подошелъ къ своей жертвѣ. Медвѣдица, у которой не было болѣе подъ защитой щенковъ, стала съ нѣкотораго времени кротка и ласкова; теперь, казалось, она понимала въ чемъ дѣло и съ мольбою смотрѣла на Эмиля. «Неужели ты позволишь несправедливо наказать меня?» казалось говорила она. Этотъ взглядъ смутилъ ребенка. Онъ зарыдалъ и, бросившись ко мнѣ въ объятія, проговорилъ: «нѣтъ, это не Медвѣдица, это я».

Съ сердца моего свалилась большая тяжесть; но я сочла нужнымъ быть твердой. «Медвѣдица, сказала я, была обвинена напрасно и потому только она одна можетъ простить тебя». Эмиль дѣйствительно понялъ, что ему надо загладить вину передъ ней; онъ вынулъ изъ кармана половину лепешки, которой еще не успѣлъ съѣсть и сказалъ: «На!» Собака поцеремонилась, но видя, что угощеніе предложено ей отъ души, съѣла лакомый кусочекъ съ видомъ снисхожденія и жадности, который заставалъ насъ расхохотаться.

Не приписывая большой важности послушанію, я принуждена однако иногда вмѣшиваться въ капризы Эмиля, которые могутъ вредить ему. Мнѣ казалось, что для этаго можно воспользоваться естественнымъ расположеніемъ, существующимъ всегда у дѣтей, У Эмиля еще весьма смутныя понятія о явленіяхъ внѣшняго міра. По его мнѣнію все, что сопротивляется ему, обладаетъ противудѣйствующей силой и волей. Напримѣръ, онъ любитъ копать лопаткой одно мѣсто въ саду, но меня забавляетъ, какъ онъ, съ торжествующимъ видомъ, мнетъ своими ноженками комья земли. Въ его глазахъ они побѣжденные враги. Если, когда онъ проходитъ около изгороди, его ударитъ вѣтка, онъ хватаетъ ее и трясетъ, приговаривая: «Гадкая вѣтка! зачѣмъ ты ушибла меня!» право, кажется, онъ готовъ высѣчь море, по примѣру Ксеркса, если бы море отняло у него корабликъ.

Эти злыя вещи, говоря языкомъ дѣтей, заставляютъ Эмиля быть кроткимъ съ большими, лучше его понимающими законы природы. Не зависимость ли отъ природы сдѣлала человѣка столь довѣрчивымъ къ оракуламъ, о которыхъ говорятъ преданія. Мы, вмѣстѣ съ Купидономъ, устраиваемъ такъ, что каждый разъ, когда Эмилъ не слушается моихъ совѣтовъ, онъ бываетъ наказанъ не мною, но неодушевленными предметами, окружающими его. Такимъ образомъ онъ привыкаетъ искать въ послушаніи покровительство своей слабости противъ грубаго насилія элементовъ.