Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

Гринева, а гетман - стародубского полкового судью Андрея Ав-

раменка.

Тотчас после рады правобережные-старшины послали от

себя в Москву полковников каневского и уманского с челобит-

ною, в которой выражались так: <���не подай нас, верных

подданных и слуг твоих, отступникам и давним врагам нашим, ляхам, в поруганье! Изволь, ваше царское пресветлое

величество, писать к польскому королю, чтоб ляхи вышли из города

Белой-Церкви>. Московский царь приказал разослать всем

правобережным полковникам грамоты за отворчатой печатью.

<���Вы, - сказана было от царского имени, - приняты под

нашу высокодержавную руку из-под турецкого, а не из-под

польского подданства, а потому и ныне, и вперед никогда

Короне польской уступлены не будете>.

Успокоительные уверения московского царя не вязались

однако с вестями, полученными Самойловичем из Побужья.

Польский предводитель Мондржиевский вступил с войском, назначенным для подчинения Украины Речи Посполитой. Узнавши, что власть Дорошенка шатается, поляки покушались скорее

захватить снова его владения. Жолнеры бесчинствовали над

людьми в полках Брацлавском и Кальницком, забирали у жителей

последние пожитки и самих людей жгли огнем, а между тем

край уже был до того истощен, что люди питались мякиною, (<���плеву едят>). Мондржиевский занял Винницу, и брацлавский

полковник Лисица писал гетману:, <���если нас добром не

обнадежишь, то народ разбредется; скоро в Забужьи и Поднестрии не

останется людей: тут каждый час татар с поля ожидаем, а

сверху ляхи наступают!> - Польский же предводитель писал

Самойловичу, что вступил в общих видах действий против турок

и татар, и просил доставлять, содержание польскому войску. На

донесение об этом, посланное Самойловичем в Москву, последовал царский указ требовать от Мондржиевского вывода польских

войск из тех полков, которые уже добровольно поступили в

подданство великому государю, а ко всем вообще жителям

правой стороны гетман должен был разослать универсал, чтоб они

не принимали никаких писаний от польских людей и в города

к себе не впускали поляков.

Тем не менее из правобережных полковников поднестровский

полковник Гоголь, недавно присягнувший с другими царю, пере-

276

шел на польскую сторрну и по городам полка своего стал вводить

поляков. Но как непрочен был такой переход малороссиян на

польскую сторону, показывает пример Шарогрода: едва Гоголь

ввел туда на королевское имя залогу, как явился самойловичев

охочий полковник Мурашка, и все шарогродское поспольство

снова присягнуло царю.

* V

Увертки Дорошенка. - Неприязненные действия с

Дорошенком, - Посольство Терпигорева. -

Дорошенко посылает к хану Мазепу. - Мазепа

попадается в плен. - Мазепа в Москве. - Его

показания. - Нашествие турок. - Взятие Лодыжина

и Умани. - Неудачный поход боярина и гетмана к

Чигирину. - Паника в Украине. - Сильное

переселение народа.

Дорошенко не поехал по своему обещанию в Переяслав, а

начал выдумывать разные предлоги к проволочке: в письме своем

к Самойловичу он клялся исполнить данное слово, но прежде

своего приезда в Переяслав просил - прислать доверенных лиц

для отобрания у него присяги в Чигирине. Гетман и боярин

отправили к нему: первый - черниговского полкового асаула

Калиника Ничипоренка, а второй - стрелецкого голову Романа

Ефимьева. Эти посланцы, приехавши в Черкассы, потребовали

из Чигирина присылки на свое место аманатов, прождали шесть

дней, не дождались ни аманатов, ни письма от Дорошенка и

воротились назад ни с чем, а привезли только полученные в

Черкассах вести, что Дорошенко. послал за помощью к

турецкому султану и крымскому хану.

После того целый апрель не откликался уже Дорошенко к

боярину и гетману, а между тем к нему пришло 4.000 татар, и он, отобрав часть этой орды, поручил брату своему Андрею

подчинять отпавшие от него города. Местечки Балаклея и Ор-

ловка сдались без боя, поверивши обещаниям помилования, но

гетман Дорошенко всех жителей этих местечек приказал отдать

в неволю татарам. Говорили даже, что после занятия этих

местечек тамошним старшинам буравили глаза. По таким

известиям боярин и гетман выслали на правую сторону подъезд -

боярин: рейтарского строя полковника Беклемишева, а гетман -

в качестве наказного, Дмитрашку Райчу, с полками

Переяславским, Полтавским, Миргородским, Гадяцким и Лубенским, приказавши им еще сойтись с правобережными полками -

Черкасским, Каневским, Уманским и Торговицким, да с охочими

полками и стоять, выжидая дальнейшего поворота обстоятельств.

Но царь Алексей Михайлович и теперь все еще не терял

надежды разделаться с Дорошенком мирным путем, и по царскому

277

указу боярин и гетман послали еще раз в Чигирин царскую

убедительную грамоту с головою московских стрельцов Терпи-

горевым.

По известию, сообщенному впоследствии Мазепою, Дорошенко, получивши через Терпигорева царскую грамоту, созвал чиги-

ринцев и приказал прочитать-ее перед всеми вслух.

Чигиринцы в бдин голос закричали: <���все мы хотим быть у

царя в подданстве>.

Дорошенко сказал им: <���И я был бы рад, коли б нам прислали

подлинную царскую грамоту, а то у них вот как ведется: пришлют

в полки к боярину, а также к гетману Самойловичу неписанную

бумагу, и на такой бумаге те сами напишут какую угодно им

грамоту, потом, смотря по времени, к нам ее пошлют. Только

прельщают нас!>.

Позвавши к себе Терпигорева, Дорошенко говорил ему так: <���Я подданный его величества турецкого султана. Две сабли

висят у меня постоянно над шеею: султанская и крымского хана!

Наперед сего я точно хотел быть в подданстве у великого*государя, а наши старшины и полковники того не по+елали, но приговорили

быть в подданстве у турецкого султана>.

у - Ныне, - сказал Терпигорев, - твои старшины и

полковники уже сами без тебя учинились в подданстве царскому

величеству и присягу на верность принесли.

- Это, - сказал Дорошенко, - учинили они для соболей.

Не вечно они останутся в подданстве! Скоро изменят: увидите

сами. А в царской грамоте, что ты привез, мне грозят, что князь

Ромодановский и гетман Самойлович учнут над Чигирином

воинский промысел чинить. Я готов им отпор давать, лишь бы

орды дождаться. И теперь уже два крымских салтана стоят с

шестью тысячами татар за 20 верст отсюда. Пусть боярин и

гетман идут на меня.

Терпигорев просил отпустить его для передачи ответа.

Дорошенко сказал, что отпустит через непродолжительное время, но