Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

Чемодан с восемью кафтанами суконными, цвета коричневого и черного, тафтяной белый, атласный зеленый и камчатный лазоревый кафтаны на

белках, один изуфреневый (?.) кирпичного цвета, и два кафтана объя-

ринных на соболях, один цвета вишневого, другой зеленого; четыре

польские книги; лубяная коробочка с порохом, два седла немецкие, окованные

серебром по краям, три узды, оправленные серебром, два саадака, две

сабли оправленные, две простые, девять пищалей и в том числе четыре

винтовки, три крашенинных палатки. Сверх того, бил челом Рославец, что Солонина, приехавши в Москву, отнял у него насильно образ

Воскресенья Христова, золотую панагию в 140 червонцев, два суконных

кармазинных кафтана, один коричневого, другой голубого цвета. Солонина

воспользовался пребыванием своим в Москве,, чтобы выпросить

подтверждение гетманских универсалов на пожалованные ему маетности в Ос-

терском повете - села: Евминки, Боденки, Кряжева, Воропаева, а в Ко-

зелецком - село Вовчаки.

309

застал гетмана в Батурине, но от гетманского наказного услыхал

радостную весть, что Дорошенко, наконец, добил великому

государю челом и сдал Чигирин. Алмазов поехал в Переслав, прибыл

туда 2-го октября, застал там гетмана и подал царскую грамату, где говорилось о помиловании Рославца.

Гетман прочитавши грамоту, сказал:

<���Без указа великого государя я Петра Рославца не только смер-

тию казнить не буду, но и-никакого наказания не учиню ему.

Только теперь новое открылось у нас. Был у Рославца тайный

совет с протопопом Адамовичем и нежинский протопоп-

списывался с Дорошенком, советуясь как бы меня погубить, а гетманом

на обеих сторонах быть Петру Дорошекку. Теперь как Дорошенко

с себя гетманство снял, его генеральный писарь Воехович мне

все открыл и сказку на письме подал: присылал Адамович боро-

вицкого козака Дубровского и передавал через него, что на левой

стороне желают гетманом иметь Дорошенка, а меня не хотят, и

знатные особы с ним,, протопопом, в соумышлении: полковники: стародубский Рославец, переяславский Дмитрашко Райча, при-

луцкий Горленко и бывший генеральный писарь Карпо Мокрие-

вич. Обещали они с Самойловичем поступить так, как Дорошенко

прикажет: либо убить, либо учинить ему то, что Многогрешному.

На том целовал протопоп крест и отдал крест этот козаку для

передачи Дорошенку. Дорошенко, добивши челом великому

государю, мне сам все это рассказал и крест этот мне передал>.

На другой день, 3-го октября, Алмазову было передано

письменное показание Воеховича, и Алмазов говорил Рославцу: <���повинись, скажи правду! гетман вину твою тебе отпустит>.

- Ничего я не знаю, - говорил Рославец, - с протопопом

совета не держал, с Дорошенком не ссылался.

Привезли Рославца караулившие^ его в дороге стрельцы перед

гетмана. И Алмазов пришел к гетману. С гетманом находились

все генеральные старшины, кланялись Алмазову, благодарили

царя за милость, оказанную присылкою Рославца, а гетман после

того, обратившись к Рославцу, сказал:

<���Не так ты, Петре, учинил, как обещал на первой и на второй

раде великому государю служить, а мне всякого добра хотеть и

ни на какие советы не поддаваться. Я надеялся, что такого другого

приятеля, как ты, мне и не было, а ты за мою добродетель хотел

меня сгубить; но видишь Бог мздовоздаятель не помог тебе!>

- Я, - говорил Рославец, - в совете с нежинским протопопом

не был и дел никаких не знаю. В том только перед тобою виноват, что поехал в Москву без твоего отпуска и ведома, а сделал я это

оттого, что боялся черневой рады, чтоб на ней меня не убили.

Рославец повалился на землю, лежал распростершись, рыдал

и просил помилования.

310

Самойлович поручил генеральному бунчужному Полуботку

держать Рославца под караулом, отыскать протопопа и доставить

к суду. Суд над ними назначен был к.6 января 1677 года.

Рославца отправили в Батурин, а в конце октября доставлен

был туда же взятый в Оболони протопоп Адамович.

Суд производился после Богоявления 1677 года в Батурине.

Заседали генеральный обозный Забела, генеральные судьи До-

монтович и Животовский при участии полковников, полковых

судей и войтов городов Киева, Нежина и Чернигова. Гетман в

качестве истца уполномочил вместо себя генерального

бунчужного Полуботка и генерального писаря Прокоповича. О Рославце

недолго приходилось толковать: его вина была явна, его

присудили к смертной казни. Но с Адамовичем пришлось потягаться, так как он ни в чем не сознавался. Его уличали свидетельствами

других. Важнее всех свидетельств было показание Дорошенкова

писаря Воеховича и отзыв самого Дорошенка. Представлены

были к суду, как вещественные улики: крест, который протопоп

посылал к Дорошенку, ответное письмо Дорошенка в

одобрительном смысле, серебряная зубочистка, которую потом протопоп

отправлял к Дмитрашке Райче с запискою, что он от своих

<���наступников> бежит в Москву и поручает Дмитрашке Райче

продолжать, вместо себя, вести сношения с Дорошенком. Кроме

этих улик, представленных братом Дорошенка Андреем, на

Адамовича показывал войсковой товарищ Грембецкий, что протопоп

поручал ему передать своему свояку Карпу Мокриевичу о

намерении скинуть с гетманства Самойловича и поставить

Дорошенка. О том же показал на Адамовича полковой нежинский

писарь Михаловский. На этом основании духовные особы, бывшие на суде1,, приговорили протопопа Адамовича лишить

священного сана и передать мирскому суду.

12-го января, в день, когда должна была совершиться казнь

Рославца, Самойлович объявил царскую грамоту о даровании

преступнику жизни. Суд изменил свой приговор и постановил

Петра Рославца отдать за крепкий караул на вечное бесчестье

с тем, чтоб он никогда не был назначен ни в самый наименьший

чин, был бы отлучен от жены и сродников и во все время

жития своего ни в каком съезде между честными особами в

Малороссийском крае не имел участия. Протопопа, уволив от

смертной казни, духовные особы и генеральные старшины

положили постричь.

* Духовник Лазаря Барановича, Феодосии Гугуревич, черниговского

елецкого монастыря архимандрит Иоанникий Голятовский, киевского

Кирилловского монастыря игумен Дзик и протоиереи: черниговский, мен-

ский, лохвицкий и лубенский.

311

<���Я давно того и хотел, - сказал протопоп, - по сие время

все откладывал, и видно Бог меня за то и покарал>.

Дмитрашке Райче и Лазарю Горленку, которых участие не

было доказано, велели присягнуть в их невинности, а Карпа Мок-