Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

обыкновению, в материях и соболях; запорожцам, бывшим на войне, прислано 1500 рублей деньгами и 1100 портищ1 сукон, а кошевому

атаману, писарю и асаулу дано еще особо ефимками.

Новые слухи о том, что бусурманы готовятся на следующий год

опять нападать на русские владения, побудили к мысли о новом

плавном походе. В январе 1698 года был об этом у гетмана съезд, после чего все полковники, каждый в своем полку, принялись за

постройку челнов. Это не обходилось без затруднения и ропота, потому

что тогда накладывали с Козаков сбор по ефимку и по полтине; судов

строить не умели, недоставало ни мастеров, ни работников, ни

гребцов. Однако по распоряжению гетмана городовые козаки в течение

четырех месяцев построили 430 челнов, за что царь похвалил

гетмана. В конце мая гетман приказал городовым козакам подниматься в

поход, четыре полка отправил вперед в Таванск, а шесть оставил

при себе и двинулся на Коломак для соединения с князем

Долгоруким. У князя положено быть 83 280 человек войска пешего и конного.

В июле оба войска отправились сначала безводною степью, направляясь к Перекопу, но потом, опасаясь безводья и бескормицы

в вытравленных и выжженных степях, повернули к Таванску, сделали распоряжение о скорейшем исправлении Таванска и Кизикер-

меня и послали десятитысячный отряд великороссиян и

малороссиян к Очакову плавным путем; но так как русские суда были

малы, а люди мало искусны, притом пушек с ними было немного, и те небольшого размера, то они не решались проплывать между

двумя турецкими крепостями, Очаковом и Кинбурном, с которых

поражали бы их огнестрельным оружием. Простоявши двое суток в

пустыне, где не было ни хат, ни шалашей, они отступили. Тогда

предводители нашли, что взять Очаков, как намеревались, трудно.

<���Нам, - говорили они в свое собственное извинение, - не образец

запорожцы, которые в малолюдстве ночью воровски проплывают

или сухопутьем пробираются к морю. У нас большие обозы. Как

только мы туда дойдем, в Царьграде узнают и пришлют против нас

на каторгах войско. И теперь стоять нам под Кизикерменем и Та-

ванском невозможно: люди от недостатка продовольствия

разбегаются; запасов на пять месяцев на подводах привезти сюда трудно, а те, что отправлены были на судах, пропали на порогах, и здесь

ни за деньги купить, ни саблею достать ничего нельзя. Поэтому

лучше нам воротиться>. По таким соображениям оба войска

отступили назад.

Если первый поход князя Долгорукого с гетманом нельзя было

назвать блестящим, то этот второй по своему окончанию можно

* Отрезов на одежду.

499

было назвать постыдным, под стать походу князя Вас. Вас.

Голицына с Самойловичем. Но гетман, сколько нам известно, не

испытал от царя никакого знака неудовольства, хотя и не получил

награждения.

Завоевание турецких городков не приносило малороссийскому

краю ни малейшей пользы, а только прибавляло народу большие

тягости. Нужно было починять разоренные городки, содержать там

гарнизоны, а для них доставлять хлебные и боевые запасы. Такая

доставка ложилась бременем на народ. Терпел нужду

преимущественно Полтавский полк, расположенный на перепутьи Москвы и

Украины с низовьев Днепра. Весною 1698 года полковник

полтавский доносил, что после праздника Рождества Христова пять раз

была посылка с запасами к Таванску, и городки Полтавского полка .

давали каждый по нескольку десятков подвод на весь тот

неближний путь. Гетман, передавая в Приказ этот доклад полтавского

полковника, с своей стороны замечал: <���Вот уже одиннадцать лет

варится война с Крымом, и все военные силы идут через Полтавский

полк. Люди терпят убытки через топтание и. вытравление трав и

хлебов, через опустошение рощ в их старинных займищах. Гонцы

беспрестанно ездят не только по царским грамотам, но и по

воеводским памятям, требуют от жителей себе корма и питья, а иные

осмеливаются бить и бесчестить городовых старшин. Хотя и есть

царский указ начальным людям без царских грамот и без

гетманских проезжих листов никому ничего не брать, но многие на то не

смотрят и знать этого не хотят>. В подобных выражениях отзывался

гетман и после похода с князем Долгоруким: <���Вот уже в

продолжение 12 лет, с начала своего гетманства, я совершил 11 летних и 10

зимних походов, и нетрудно всякому рассудить, какие трудности, убытки, разорения от этих беспрестанных походов терпит Войско

Запорожское и вся Малая Россия>.

К довершению тягостей в 1698 году постиг Малороссию

хлебный недород. Край был так несчастлив, что это явление

беспрестанно повторялось в последние лета почти каждый год, то в

большей, то в меньшей степени. Отсюда - скудость и дороговизна.

В январе 1699 года гетман в своем донесении в приказ резкими

чертами изображает это народное бедствие, увеличивавшееся от

военных обстоятельств.

Такое печальное положение усиливало у малороссов охоту к

шатанию и исканию новых мест жительства. Переселившиеся с

правого берега Днепра на левый опять порывались в отечество

своих предков. Так, прилуцкий полковник Горленко доносил гетману, что в его полку козаки и поселяне (мужики) распродают свои

грунты и поля и спешат переселяться за Днепр. В Черниговщине толпа

организовалась самовольно в полк под начальством какого-то

бродяги, поляка Кулаковского, и ушла за Днепр в Полесье, собираясь

500

на службу к польскому королю; но Палей не пустил их и заворотил

под гетманский регимент. Переяславский полковник Мирович

доносил, что в городках, местечках и селах, прилежащих к Днепру, натолпились люди, пришедшие из разных полков гетманского ре-

гимента: у всех у них на уме - каким-нибудь способом

перебраться на противную сторону Днепра и там поселиться.

! Поляки старались тогда заселить и упрочить за собою

украинские пустыни и, проведавши о настроении народа левой стороны

Днепра, наслали <���осадчих>, которых должность состояла в том, чтобы зазывать людей в новоосновываемые слободы, определять им

именем своих панов льготы на известное число лет от всяких

повинностей или подманивать обещаниями всегдашних выгод на

новоселье. Таким способом завелись немалые слободы в Корсуне, Бо-

гуславе, Драбовце и Мошнах. Из этих слобод осадчие отправляли

посыльных на левую сторону Днепра завлекать жителей

рассказами о привольном житье-бытье за Днепром. Так, от некоей княгини

Анны Вишневецкой (имевшей впоследствии важное значение в

жизни Мазепы) и от ее сына был отправлен в Переяславский полк