Иван Солоневич - Народная монархия

Банальная интеллигентская терминология определяет «самодержавие» или как «абсолютизм», или как «тиранию». По существу же, «самодержавие» не может быть определено терминологически, оно должно быть описано исторически : русско е самодержави е есть совершенно и н дивидуаль н ое явление, явление исключительно и типично русско е : «диктатура совести», как несколько афористически определил его Вл. Соловьев, Эт о - не диктатура аристократии, подаваемая под вывеской «просвещенного абсолютизма», это не диктатура капитала, сервируемая под соусом «демократии», не диктатура бюрократии, реализуемая в форме социализма, - это «диктатура совести», в дан н ом случае православной совести. Русское самодержавие было организовано русской низовой массой, оно всегда опиралось на Церковь, оно концентр и ровало в себе и религиозную совесть народа и его п олитическую организацию. Политической организацией народа, на его низах, было самоуправление, как политической же организацией народа в его целом был о самодержавие.

Республиканский образ правления никак не гарантирует прав самоуправления - Франция самоуправления не имеет вовсе. Монархическая Россия имела разные формы самоуправ л ения - от почти республиканского в Великом Княжеств е Финляндском, до авторитарного в Хиве и Бухаре. Монархическая Германия имела чисто республиканские формы сам о управления - (ганзейские «вольные города») и чисто монархические (Баварское Королевство). Республиканская Польша не имела вовсе никакого самоуправления. «Республиканский» Новгород Великий был жестоко централизованным хищником. Монархическая Германия была неизмеримо богаче, сильнее, организованнее к культурнее республика н ской Франции. Кроме того монарх и ческая Германия и монархическая Россия все время шли вверх , республиканская Франция все время шла вниз, Р у сское самодержавие было всегда самым верным стражем русского самоуправления и русское самоуправление - почти всегда, кроме последних десятилетий, - было верной оп о рой самодержавия. Республиканские: Новгород, Польша, Ве н еция, Франция беспощадно эксплуатировали свои «колонии», русское самодержавие было нянькой для русских «инородцев», хотя и н е для всех. При наличии пол у тораста народностей был неизбежен индивидуальный подход к каждой из них. Почти в одно и то же время почти одинаковое самоуправление получили Польша и Финляндия. В «руках разумного народа», - как выразился по адресу финнов Император Александр Второй, - это самоуправление создало маленькую страну, организованную лучше, чем какая бы то ни было иная страна в мире. В руках народа неразумного она со з дала порядки которые немецкая поговорка определяет как «польское хозяйство» - балаганное увеселение, где вы за недорогую цену может бить посуду. Цена «польского хозяйства» в самой Польше была значительно более высокой. Но и это - с нашей точки зрения - не оправдывает ни разделов Польши, ни попыток ее насильственной русификации: наша польская политика - со времени Екатерины Второй работавшая в чисто немецкую пользу - была ошибочной политикой и без войны с Германией исправить ее было почти невозможно. Еврейская политика была неустойчивой, противоречивой и нелепой: ее основной смысл заключается в попытке затормозить капиталистическое развитие русского сельского хозяйства. Поэтому при Императоре Николае I евреи пользовались полным равноправием и даже получали баронские титулы: кре постное право все равно не допускало в деревне никаких капиталистических отношений. При его отмене была сделана попытка не допустить капитали з ма в разорившиеся дворянские гнезда . При Николае Первом еврейство было лояльным по адресу Империи, при последних царствованиях - оно перешло на сторону революции, чтобы в этой революции потерять е щ е больше чем потеряли другие народы России. Ибо Гитлер был тоже последствием русской рев о люции.

Объективный ход хозяйственно-политического развития России с н имал с очере д и еврейский вопрос, но никакое «развитие», конечно, не ликвидирует и не может ликвидировать антисемитизма, как известного общественного настроения: он был пр и египетских фараонах и он есть при американских президентах. Но все это не касается русской монархии, которая не была ни просемитской, ни антисемитской: русская монархия рассматривала каждый национальный вопрос в зависимости от каждого индивидуального случая.

«Национальный вопрос» в России - это сумма полутораста вопросов. Единственный разумный ответ на всю эту сумму был дан в наших «Тезисах» издания 1939 года.

1) Мы категор и чески отбрасываем политику насильственной русификации.

2) Каждый гражданин и каждая этническая группа имеет право говорить, печатать, учиться на любом языке, который эта группа пожелает.

3) Национальное самоуправление реализуется в рамках областно г о самоуправления и ведет свою работу на своем языке.

4) Русский язык, как общегосударственный язык, остается обязательным для внешней политики, армии, транспорта, почты и прочее. Все местные дела ведутся на любом местном языке.

Народно- Монархическое Движение исходит из совершенно твердого убеждения, что ни один из населяющих Россию народов, получив полное местное самоуправление и при условиях свободного голосования, ни на какие сепаратизмы не пойдет: это -профессия очень немногих бесплатных, а еще более платных политиканов австрийской или немецкой выучки. Попытки «раздела России» наше Движение считает преступле н ием не только против России, но и против тех народов, которым удалось бы навязать отделение от их о бщ е й родин ы . Удача - хотя бы и частичная, этих попыток привела бы к чудовищному регрессу и культурному, и политическому, и хозяйственному. Она, в частности, означала бы ряд войн между разными петлюрами за обладание разными уездами. Если бы все территориальные вожделения всех наших сепаратистов сложить вместе, т о для всех них не хватило бы и двух Российских Империй. Столкновения всех этих вожделений решались бы войнами - и хозяйственными и огнестрельными. Империя вернулась бы к положению удельного периода - со всеми соответственными культурными, хозяйствен н ыми и политическими посл е дствиями - вплоть до з авоевания ее новыми гитлеровскими ордами.

Для того, чтобы нация могла создать что-то ценное, нужна устойчивость власти, закона, традиции и хозяйственно-социального строя. Если этой устойчивости нет, невозможно никакое творчество. Почти невозможен и никакой труд.

Русский хлебороб, получив, наконец, свою землю, должен иметь увере н ность в том, что на завтра или послезавтра эта з емля не будет коллективизирована, социализирована или солидаризирована. Если этой уверенности нет, - у него остается только один путь - путь хи щ нического хозяйства. Он не станет рассчитывать ни на десятилетия , ни даже, на года. Вместо того, чтобы удобрять землю, он будет вынужден ее и с тощать. Вместо того, чтобы переходить к более интенсивным формам сельскохозяйственной культуры - животноводст в у, садоводству и прочее, он будет вынужден следовать принципу: «хоть д е нь, да мой». Ибо ему будет совершенно неизвестно, что станет с его з емлей, если завтра придут к в ла сти коллективисты, социалисты, солидаристы или коммунисты: что о н ип редпримут с егоземлей?