Виктор Полищук - Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

Осудить — не означает наказать. Да и не карают же в свободной Украине большевистских преступников: врачей, психиатров, которые закрыли здоровых людей в "психушки", тех, кто приказывал уничтожать цвет нашего народа — Василия Стуса и ему подобных. И, по-видимому, некого из националистических убийц карать, думаю, что некоторых из них сама судьба наказала, если у них были какие-то остатки того, что мы называем совестью. Она, совесть, мучила и в дальнейшем мучает их на старости лет. Ведь они касаются теплых ручек своих внуков и вспоминают, что лишали жизни такие же маленькие создания. А у кого совести не было, никакое наказание теперь уже не поможет. Хотя другой мысли в этом вопросе придерживается яростный националист, чудо-врач, Степан Хмара. Он в интервью для прессы сказал:… я руководствуюсь не чувством мести, а потребностью в справедливости. Ведь существует большая моральная проблема — любое ненаказанное зло порождает еще большее зло. Пока оно не наказано — нет гарантии, что такое зло не повторится? [8] "Литературная Украина", Киев, 14.11.1991 г.

Это мнение Степана Хмары не относится к преступлениям ОУН-УПА, только к органам "правосудия", которые над ним издевались. Интересно было бы знать мнение Степана Хмары — применил бы он свои слова к убийцам поляков? По-видимому, нет, у него в этих вопросах двойная мораль, свойственная всем "теоретикам" украинского национализма, которые, с одной стороны, добиваются (и правильно!) наказания преступников из КГБ, а с другой стороны, оправдывают преступления УПА, подтасовывают факты.

Труд, хотя задуманная тема достаточно узкая, не может ограничиться доказательствами фактов народоубийства. Он должен затронуть причины возникновения ОУН, ее формирование, развитие, чтобы правильно отследить прямые и самые главные причины народоубийства. Понятно, что, учитывая предмет, родословная ОУН будет представлена в сокращенной форме. В такой же форме будет представлено современное организационное состояние ОУН, трех отдельных организаций.

Выражаю надежду, что в условиях независимости Украины, когда открылись или откроются до сих пор недоступные архивы КГБ, украинские историки займутся темой убийств украинцев, евреев, россиян оуновцами, чтобы дать полную картину того, что совершалось на глазах современных нам людей. Раскрытие преступлений ОУН-УПА — так же важно, как раскрытие большевистских и нацистских преступлений.

Целью этого труда является также попытка помешать возрождению украинского национализма. Было время, когда я с болью в сердце смирился с тем, что было, пытался забыть зло, совершенное украинскими националистами. А теперь вижу, что это зло возрождается. Поэтому не могу больше молчать.

Было время разбрасывать камни, поэтому, думаю, должно наступить время их собирать. Потому что существует потребность правды. Это — нужно сказать. Потому что горькая правда лечит лучше, чем сладкая ложь.

Осенью 1992 г. приехала в Торонто наша бывшая соседка из Дубно, украинка Вера Корецкая. В разговоре со мной она повторила мнение простого крестьянина из-под Дубно: ОУН-УПА так опозорила наш украинский народ, что этого пятна с нас уже никогда не смыть. А я говорю: С украинского народа можно и нужно это пятно смыть, сказав правду о преступлениях ОУН-УПА. Не весь народ был виновен, а небольшая его часть.

Я всегда обращал внимание не только на то, что написано, но и на то, кто написал. На тему ОУН-УПА, их преступности и совершенных преступлений написано много, в частности, польскими авторами. На эту тему писали украинские советские авторы, но они обращали в большей части внимание на антибольшевистский террор ОУН-УПА, кроме этого, они в своих трудах были ограничены требованиями партийной идеологии. Считаю, что читатель имеет право знать те детали из жизни автора, которые могут пролить луч света на его попытку видеть события объективно. Обычно, авторы исследований не дают о себе информацию, однако, в этом случае мой труд представляет, кроме собранных написанных материалов и информации респондентов, также своего рода опыт через автопсию. Совсем по-иному обстоит дело, когда опыт из автопсии исходит от поляка, а совсем по-иному, когда об украинском национализме пишет украинец, между прочим, на основании собственных наблюдений, разговоров, которые также являются доказательством. Пишу на тему ОУН-УПА с позиций украинца, который не является коммунистом и не является националистом. Пишу на тему, на которую с критических позиций никто из украинцев до сих пор не писал. Поэтому читателю, как украинцу, так и поляку, надлежит дать информацию. Тем более, что родился я от отца украинца и матери польки. Представленная здесь информация об авторе касается исключительно национального аспекта.

В межвоенное время на Волыни, по-иному, чем в Галичине, в смешанных украинско-польских семьях отлично складывались отношения. В Галичине, в связи с властвующим среди украинцев греко-католическим (униатским) вероисповеданием, догматически и организационно подчиненным римско-католической церкви, членами которой были преимущественно поляки и галицкие украинцы, действительные браки могли заключатся то в одной, то в другой церкви, то есть в церкви римского, латинского или же восточного обряда, когда супруги были смешанные, польско- украинские. В такой будущей семье у сына, когда речь идет о вероисповедании, и даже национальность, шли по отцу, а у дочери — по матери. Складывались на первый взгляд удивительные семьи, в которых одни дети были римскими католиками и поляками, а другие — греко-католиками и украинцами. Это было потому, что с римским католицизмом по обыкновению отождествляли польскую национальность, в то время как с греко-католицизмом — украинскую национальность. Такая властвовала традиция, которая впоследствии стала трагедией для многих в смешанных семьях.

На Волыни сложилась иная традиция. Там украинцы были, как правило, православными. Перед тем, как венчаться, будущие супруги решали: идти в церковь (православную) или в костел (римско-католический)? И хотя юридически вероисповедание не связано с национальностью, супруги и рожденные от них дети, если брак заключался в православной церкви — становились украинцами, в то время когда брак заключался в костеле — вся семья, то есть супруги и дети становились поляками. Такова была традиция. О том, в каком обряде — православном или католическом — должны были венчаться смешанные супруги, решали такие факторы, как эмоциональная заангажированность, интеллектуальное преимущество одного из будущих супругов или его имущественное состояние. Все споры между будущими супругами и их родственниками относительно того, должна ли она, супружеская пара, стать православной украинской или католической польской, решались перед браком. Такая развязка, кажется, была лучше, чем традиция в Галичине, которая в самом зарождении смешанных супружеских пар не способствовала полной консолидации семьи. В нормальном обществе это не должно вызывать проблем, но не в условиях примитивнонационалистического отношения идеологии ОУН к "чужестранцам".