Виктор Полищук - Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

Вот что пишет о первых днях и неделях июля 1941 г. в Львове раввин Кагане и польский объективный историк Р. Такжецкий. На объективность раввина Кагане указывает то, что он пишет об участии в облавах евреев-полицаев и служащих из Юденрата.

22 октября 1959 г. во время пресс-конференции для заграничных журналистов в Берлине, проф. А. Норден, опираясь на собранные им материалы, доказал, что с 1 по 7 июля 1941 г. "Нахтигаль" вместе с полицией и С.Б. ОУН ликвидировали в Львове 3.000 поляков и евреев.

Деятель ОУН-б Борис Левицкий написал в парижской польскоязычной "Культуре"№ 1-2-3/1960 следующее: Некоторые явные свидетели, которые в то время были в Львове или перед взрывом немецко-советской войны в Кракове, считают, что во время составления списков польских интеллектуалистов, помогали гитлеровцам украинцы из националистических кругов, которые склонялись к деполонизации Львова. Эти сообщения недалеки от правды [189] Edward Prus: "Herosi spod znaku tryzuba", Warszawa, 1985, стр. 240. . В акции истребления польских ученых в Львове со стороны ОУН-б принимал участие Николай Лебедь, который в то время был шефом Службы Безопасности ОУН [190] Там же, стр. 241. .

Вакханалия украинских националистов в Львове настолько распоясанная, что не выдержал даже адмирал Канарис — шеф Абвера, который приказал батальону "Нахтигаль" покинуть (7 июля 1941) Львов. "Нахтигаль" направился на Винницу, откуда его повернули в Нойгаммер, а впоследствии во Франкфурт над Одрой, куда прибыл также батальон "Роланд". По причине, о которой впоследствии будет идти речь, оба батальоны были сформированы как националистическая группа им. Е. Коновальца — и была, как нанятая немцами, отправлена в Беларусь, чтобы в составе 201-го батальона в корпусе фон дер Бах-Зелевского принять участие в борьбе с красными партизанами. Эту группу возглавил Евгений Побегущий, его заместителем был Роман Шухевич, а функцию политического координатора выполнял офицер Абвера д-р Теодор Оберлендер.

А националистические украинские историки в дальнейшем отрицают участие "Нахтигаля" и украинской полиции в убийствах поляков и евреев в Львове. Недавно (1992) образованный и культурный в поведении человек — Мирослав Кальба, издал книгу о "героической" и "патриотической" роли ДУН — Дружин Украинских Националистов, то есть, в частности, батальонов "Нахтигаль" и "Роланд" во II мировой войне. Ни слова в ней не говорится о мордовании поляков, евреев, о позорной роли в Львове в июле 1941 г. А Мирослав Кальба — не историк, он сам был одним из воинов ДУН. Он, кажется, не из простых украинских националистов, он, вероятнее всего, тот, чьи родители были большими землевладельцами в Галичине, в их имении нашел не один, после 1920 г., сторонник или деятель Украинской Народной Республики родом из Надднепрянщины, пристанище. Будучи зависимыми экономически, сами они впоследствии становились националистами. Нечего удивляться, что Мирослав Кальба (как и другие украинские авторы), писавши об их участии в войне на стороне гитлеровцев, не описывают позорных фактов. Но нужно удивляться, что они вообще пишут. Должны бы молчать. По моральным мотивам. Однако пишут они по политическим мотивам. Ради дезинформации. Это же естественно, когда неосведомленный человек прочитает книгу участника, а в ней ни слова о мордовании, то и спорить можно с тем, кто знает правду.

А между тем… в "Рабочей газете Украины" за 29.09.1992 г. К. Азаренко из Кременчуга написала такое о, без сомнения, "Легионе", то есть преобразованные в карательные подразделы "Нахтигаль" и "Роланд" под командованием Е. Побегущого и Р. Шухевича:

в 1942 году мне было 11 лет, моей старшей сестре 13, маме 38. Жили мы тогда на Брянщине в селе Кожаны, на стыке границ России, Беларуси и Украины. И жил этот уголок своей нелегкой трудовой жизнью по 22 июня 1941 г. К нам пришла самая страшная, опустошительная и самая несправедливая война. Кто годился в строй, пошел на войну; не было мужчины, который бы не принимал участия в борьбе с фашизмом — стар и млад, как кто мог. Набирало размах партизанское движение. И, конечно, фашистам — а они оккупировали наше село 4 августа 1941 г. — не было покоя нигде, партизаны громили всю подчистую, не жалея себя, а местное население последние силы отдавало, помогая партизанам.

Летом 42-го фашисты бросили в нашу местность на подавление партизан большие силы, отряды карателей. По разведданным партизан было известно, что прибудут на борьбу с партизанами и подразделения ОУН. 28–29 июня прибыло 24 машины — вооруженные до зубов головорезы с овчарками, по две собаки на машине. В черной форме… Сначала подожгли дома возле села, а потом — "началось"!.. Немцы сами боялись заходить далеко в лес, где были партизаны, а отправляли оуновцев, которые верой и правдой служили им, — бить партизан и беззащитных людей. Они, оуновцы, чтобы далеко было видно их "работу", сжигали поселки и живьем семьи в домах наших, деревянных, свирепствовали и убивали больше, чем немцы.

Во время этой "операции" к нам в дом зашел один оуновец возрастом не старше 30 лет; мы трое, беззащитных: мама, сестра и я, напуганные стрельбой (село пылает, мы не знаем, куда деться, обезумевшие от ужаса), а он, оуновец, маму схватил за горло и стал душить, требуя: "Тетка, давай мед!" Бил ее прикладом, а мы с сестрой стали кричать и защищать маму, тогда он своим кованым сапогом пнул ее в живот! (этот пинок я чувствую доныне).

У нас никакого меда не было, а рядом, у соседа, деда Лариона, были ульи: стояли на границе… однако эти ульи стояли пустые, без пчел: еще в 1941 году, когда вступили немцы в село, они их "подкурили" зажженной соломой, а весь мед вытаскали и съели. Так вот, я через "Рабочую газету" обращаюсь к тому фашистскому приспешнику-оуновцу (возможно, он еще жив), который тогда, в 1942 году, душил мою маму и требовал: "Тетка, давай мед, а то убью!" Мама только отважилась сказать: "Немец, а говорит по-украински. А мои родители тоже живут на Украине… "Еще раз к тебе, душегуб, я обращаюсь с 1942 года, 11-летняя: вспомни, каратель, село Кожаны, и дом рядом с канцелярией, где ты, изменник, издевался над нами, беззащитными. Все вы, фашисты, тогда в той канцелярии пили и орали песни, а затем грабили нас, у кого что находили (у нас забрали два рулона самотканого полотна). Надругались над беззащитными женщинами по-зверски. Это ты, христопродавец, издевался над нами… Не переписать вам историю, оуновцы, "братья из черного леса"! А если Украина стала независимым государством, так это сделала история и честный народ, а не вы, коричневые выродки, помощники Гитлера. Вы убивали свой народ до 1950 года, пять лет после войны!.. Если ты жив, "лесной братик", если тебе, насильник, судьба даровала жизнь (все равно, где ты: за границей, или на Родине), то стань на свои загрязненные чужой кровью колени и окровавленными чужой кровью руками крестись и молись Богу! Молись и проси пощады за свои кровавые преступления, а не переписывай Историю! История свое слово еще скажет! [191] "Рабочая газета Украины", Киев, 29.09.1992.